Читать книгу "Черная карта судьбы - Елена Арсеньева"

– У вас есть время, – сказала Лиза. – Часа два точно есть, чтобы все спрятать. И подумать о будущем! Вам повезло, что мне нужен Иван настолько, что ради этого я фактически иду на должностное преступление. Но в следующий раз вам так может не повезти. Вы, Михаил Кузьмич, конечно, обнаглели до невозможности! Или в самом деле не ждали аэросаней?

– Не ждал, – буркнул Кузьмич. – Сдурил, конечно… Век, думал, буду непойманным вором ходить, а сколь веревочке ни виться, найдется, кому на ней удавиться! Побожись, что не врешь про Сапожкова.

– Ей-богу, – послушно сказала Лиза.

– Побожись, что Ваньке зла не желаешь!

– Ей-богу, – повторила она.

– Да тебе небось побожиться – раз плюнуть, не верю я тебе, – прохрипел Кузьмич.

– Клянусь отцом, – сказала Лиза. – Жизнью его клянусь. Клянусь памятью мамы, Женьки и Вадима Петровича – это мои близкие, тайну гибели которых знает Иван.

– Шут с тобой, – неохотно проворчал Кузьмич. – Ванька в зимовье моем, это километрах в пяти на восток, через Бегунок – речку таежную. Но одна ты не дойдешь. Я тебя проведу. Только подожди, пока добро сволоку в тайник. А, черт… пещерку только ты видела или кто еще?

– Еще один человек, – опустила глаза Лиза. – Он ушел вниз.

– Как думаешь, заложит? – встревоженно спросил Кузьмич.

– Не знаю, – пожала плечами Лиза.

– А чего ты вдруг накуксилась? – внимательно поглядел на нее Кузьмич. – Он тебя обидел или как?

– Или как, – вздохнула Лиза. – Я за него ручаться не могу. Поэтому вы лучше другой тайник поищите. На всякий случай.

– Аж ты едрен-патефон, – выдохнул Кузьмич. – Ладно, иди в избу, – велел он Лизе, вскакивая с ведра и нахлобучивая такую же мохнатую лисью шапку, какая была на голове Лизы. – Поешь-попей, там картоха на плите да чайник. Мед на столе в чеплашке. Жди, управлюсь и сведу тебя куда надо.

Он выскочил было на крыльцо, но тотчас снова приоткрыл дверь и впустил в дом «двоеглазку». Видимо, предполагалось, что зверюга будет стеречь гостью и напугает ее, если та будет проявлять ненужное любопытство, но псина как зачарованная таскалась за Лизой по всем комнатам избы Кузьмича, так и норовя приткнуться устрашающей мордой к ее колену или протянуть лапу для пожатия.

Ну а Лиза и впрямь не постеснялась проявить любопытство, однако ничего не обнаружила интересного, кроме двух снимков. На первом был Иван Тополев – такой же, каким Лиза его видела на школьной фотографии рядом с Сергеем Сергеевым. Однако на этом снимке Иван был запечатлен вместе с одетым в белый замызганный халат мужчиной лет сорока – с таким измученным, исстрадавшимся лицом, такими печальными глазами, словно он смотрел не в объектив фотоаппарата, а в глаза внезапно появившейся перед ним Смерти. На эту мысль наводило и здание за спиной. Это двухэтажное здание (первый этаж каменный, второй деревянный) находилось в Хабаровске на улице Истомина, пониже 301-го госпиталя и краевой больницы, и было хорошо известно Лизе, потому что там находился городской танатологический отдел, а проще говоря – городской морг, где ей по долгу службы приходилось-таки бывать.

Второе фото было снято, видимо, скорее после первого, потому что Иван Тополев почти не изменился, а вот Кузьмич, стоявший с ним рядом, выглядел немного моложе. Одетые в неуклюжие темные костюмы, они стояли у свежей могилы, на которой был воздвигнут крест, а сверху сеяла золотые листья покляпая березка. Видимо, отец Тополева-младшего все же взглянул в лицо смерти, и брат и сын стояли над его могилой.

Докторша-гробокопательница… О ком говорил Тополев?! Она же – шаманка. Его лечащим врачом была Абрамова. Неужели ее он называл гробокопательницей, но почему, за что?!

Почему Тополев и его отец выбрали для снимка такой странный, мягко говоря, отталкивающе-мрачный фон, как морг? Старший Тополев стоит в белом халате. Наверное, он там работал?

Лиза долго разглядывала эти две фотографии, борясь с искушением забрать первую, однако не решилась (если Кузьмич вздумает обойти избу и заметит исчезновение снимка, может выйти неприятный разговор!) и вернулась на кухню, где, как во всех деревенских кухнях, пахло смолкой на дровах, сваленных у печки, и золой, недавно собранной из загнетка в ведро, свежей известкой, которой печка была побелена, березовыми прутьями, из которых был связан веник, стоявший в углу, – и в самом деле поела «картохи» в мундире, выпила чаю с медом, который напомнил ей «дикий» мед кого-то из лаборантов, а потом напомнил и все прочее, что последовало за тем обедом: как они лежали рядом с Вячеславом на одном тулупе и она мечтала о том, чтобы между ними произошло то, что потом произошло, но…

Слезы навернулись на глаза, и, чтобы прогнать их, Лиза пошла мыть посуду, раздраженно дергая за носик прибитого к стенке умывальника и натирая металлическую миску и эмалированную кружку вехоткой, намыленной бруском почти черного хозяйственного мыла. Мыло, видимо, обладало чародейными свойствами, потому что даже холодной водой посуда отмылась до блеска.

Она как раз вытирала руки застиранным вафельным полотенцем, когда вдруг что-то словно толкнуло ее взглянуть в окно. И полотенце вывалилось из рук, потому что Лиза увидела… о господи, увидела почти прижатую к стеклу морду тигра, который всматривался в человеческое жилье желтыми глазами с черными кругами расширенных зрачков!

Она завизжала так, что придремнувший было, положив голову на носок ее сапожка, двоеглазка подскочил и всполошенно залаял. Лиза мельком глянула на него, потом в окно – и помотала головой: никакого тигра там не было. Пес снова улегся, снова уткнулся в ее сапог, и это его ленивое спокойствие подсказало Лизе, что тигр ей, конечно, померещился. Уж конечно, пес поднял бы такой шум, что вся деревня услышала бы.

Лиза подошла к окну, выходившему на огород, и всмотрелась. Никаких следов!

Ладно, это уже было несколько дней назад в Хабаровске, правда, наоборот: следы она видела, а тигра – нет. Теперь же все наоборот: тигра видела, а следы – нет.

Значит, все же ей померещилось.

И все же странно…

Тогда в отделении была доктор Абрамова. Теперь Кузьмич намекнул на нее, определенно на нее, говоря о докторше, которая держала Ивана в психушке! Кроме нее, в психиатрической больнице все врачи – мужчины. Итак, именно на Абрамову намекнул Кузьмич… И появился тигр!

У Лизы только-только начало что-то укладываться в голове, когда вернулся хозяин, взопревший до того, что все остальные запахи на кухне сделались неразличимы. Налил остывшего чаю, схватил холодную картофелину и, жадно кусая и глотая, довольно ухмылялся:

– Ну, теперь нам никакая вертушка не страшна. Летите, голуби, ищите, авось чего отыщете! Спасибо тебе, милиционерша! Знать, и среди мусоров люди есть. Ничего, когда с Ванькой повидаешься да начнешь собираться домой, я тебе добрый кус калужатины отжалею, а икры черной наворочу столько, сколько унесешь, хоть ведро!

– Спасибо, не надо мне ничего, лучше пойдем поскорей, – сказала Лиза, только сейчас сообразив, что представления не имеет, как будет возвращаться. Сначала думала узнать у лёдчиков, когда они отправятся назад, но, во-первых, забыла, а во-вторых, снова увидеться с Вячеславом сразу после вчерашнего кошмара она еще не была готова. Еще больше настроение испортилось именно при словах о ведре черной икры, которую Кузьмич начерпал из калуги, добытой самым подлым и зверским браконьерским образом. А она, Елизавета Морозова, старший лейтенант милиции, помогла ему избежать наказания, причем совершенно заслуженного! Где ее профессиональная совесть?!