Читать книгу "Год Мужчины. Ордер на Любовь - Александр Гордиенко"

Обессилевший от приступа, Железнов кое-как сбросил с себя одежду, пошатываясь, добрался до душевой кабинки и врубил горячую на полную. «Бог ты мой, как же хочется завыть. По-волчьи. Дико. Яростно. Безысходно», – Железнов намертво сцепил зубы, чтобы не разрядиться вот так от дикой опустошенности и собственного бессилья, от невозможности вмешаться во что-либо и все изменить.

Железнов физически ощущал, с какой скоростью растет его одиночество: вначале – со скоростью триста километров в час – на взлетной полосе, потом – девятьсот – с набором высоты… Оно продолжало расти с каждым перестуком колес холодной электрички, уносившей его из аэропорта в город. Теперь – с каждой секундой – когда рядом не было его Маши…

Железнов рухнул на диван. Холод. Пустота. Паралич мыслей. Одна нестерпимая боль, пронизывающая каждую клетку его сознания: «Маша… Машенька моя… Любимая… Единственная… Маша…» В аэропорту Железнов держался. Держался из последних сил. И в те мгновенья Маша была еще рядом. Теперь же все накопленное в аэропорту отчаяние от расставания рвалось наружу. Железнова начала колотить нервная дрожь, беспощадно резонируя и усиливаясь с каждым мгновеньем: «Маша… Маша… Любимая моя… Единственная…»

Конвульсии раз за разом волнами прокатывались через тело Железнова, увеличивая частоту и амплитуду воздействия с каждым разом. Железнова уже практически непрерывно трясло, когда из глубин подсознания выскочила мысль, которой едва-едва удалось зацепиться за самый краешек меркнущего сознания: «Я схожу с ума… Отключить голову… Сбить нервный резонанс…» Тело стало практически неуправляемым… Неимоверным усилием Железнову удалось свалиться с дивана… Боль от удара стала болью спасения – включила иные механизмы в организме и внесла сумятицу в нарастающий резонанс. Воспользовавшись этим, Железнову удалось кое-как подняться на ноги и добраться до бара, где стояла початая бутылка Hennessy. Мелькнула мысль: «Сколько смогу». Удалось много. До дна. Удалось даже сделать несколько шагов в сторону дивана…

* * *

Железнов брел один по бесконечно прямой улице вымершего города… Без переулков. Мостовая выложена брусчаткой. Справа и слева – пяти– и шестиэтажные дома постройки восемнадцатого века, каждый индивидуален, но… но все – с черными провалами окон. Кое-где еще остались покореженные, вкривь и вкось висящие ставни… Пустота… Ни души…

Неожиданно эта одинокая улица повернула под прямым углом. Не задумываясь, Железнов свернул за угол. Впереди, метрах в тридцати, он увидел человеческую фигуру в черном одеянии с головы до ног, бредущую в ту же сторону, что и Железнов. «Женщина» – по неуловимым признакам определил Железнов. Он попытался окликнуть ее… и не смог открыть рта. Железнов побежал. Женщина продолжала медленно идти, не оборачиваясь и не поворачивая головы.

Схватив женщину за плечо, Железнов развернул ее к себе и… И отпрянул – это была Ольга с жалкой улыбкой на лице. «Ты что здесь делаешь?» – хотел спросить Железнов, но из горла опять не вырвалось ни звука. Ольга сделала шаг за спину Железнова. Он быстро развернулся… и не увидел ничего. Ольга исчезла. Не успев удивиться, Железнов еще раз развернулся… и оказался перед очередным поворотом улицы. Не задумываясь, Железнов свернул за угол – метрах в двадцати от него шла Ольга. Железнов рванул за ней, догнал и развернул к себе – перед ним стояла Юлька с застывшим, как у куклы, лицом, со своими шикарными волосами под балахоном. Юлька приподняла голову и посмотрела куда-то за спину Железнова. Железнов инстинктивно повернул голову – ничего, одни пустые провалы окон – и… Опять ничего – Юлька исчезла, а перед Железновым – очередной поворот. «Куда же она делась?»

Железнов решительно двинулся за угол и увидел ее. Юлька стояла спиной к Железнову и ждала. Железнов, твердо решив ни на что не реагировать и не отводить от нее глаз, медленно-медленно подошел к ней, взял двумя руками за плечи и не спеша развернул к себе.

«Маша!!! – вырвалось уЖелезнова. – Машенька… Моя любимая…»

– Машенька моя… – произнес Железнов уже наяву и с удивлением обнаружил, что лежит на полу, в зажатых кулаках – вырванные из ковролина белые длинные сережки.

«Что же делать. И как жить. И главное – зачем?!» – Железнов сидел перед чашкой только что сваренного кофе.

«– Саша, не валяй дурака. Как это зачем?! Ради нее!

– Я имел в виду – чем заполнить эти три года!

– У нее есть дети. Ей нужно вырастить их. Ей есть чем заниматься, чем заполнить годы ожидания.

– У меня тоже есть ребенок – моя игра. В конце концов, для меня сейчас это единственный способ родить ребенка. Он еще маленький и неокрепший…

– Зато избалованный популярностью.

– Вот и буду заниматься его воспитанием и развитием. Чтобы был нужен людям и приносил им радость.

– И разочарование…

– Победителей не бывает без проигравших… Это жизнь.

– А ты уверен, что за это время ничего не изменится в ее жизни?

– Уверен. Иначе…»

В это время телефон Железнова известил своего хозяина, что ему поступило сообщение. Железнов взял телефон в руку, на внешнем экране высветилась бегущая строка: «Сообщение от Маша… Сообщение от Маша… Сообщение от Маша…»

Железнов физически почувствовал, какое неимоверное тепло разливается по всему его телу. Он отбросил крышку и открыл письмо: «Любимый мой, я – с тобой. Твоя Маша».

Вот и все. «Мне есть кого ждать. Мне есть кого растить. Такая вот у меня любимая… семья».