Читать книгу "Рок семьи Романовых. "Мы не хотим и не можем бежать..." - Хелен Раппапорт"

Теперь пора задать вопрос: не изменилось ли официальное отношение к первоначальному плану Йонаса Лида по спасению царской семьи арктическим путем, хотя дом в Мурманске так и не был построен? Ведь Генри Армистед опять был в деле, он был важным посредником и связующим звеном в Архангельске и уже готовился отправиться в Сибирь с британской торговой экспедицией, которую он обсуждал с Лидом. Как заметил Элли,

«Я совершенно недвусмысленно дал понять Армистеду, что его роль – это исключительно обеспечение взаимодействия и что он должен оставить все приготовления к поездке в Мурманск нам. Мы отвечаем за получение и доставку ценных предметов, он отвечает за их благополучный вывоз из России»50.

Записи в блокноте Элли говорят о том, что Романовых предполагалось довезти поездом до Мурманска, а оттуда вывезти в Англию на британском корабле. Но, памятуя те бросающие в дрожь опасности, которые пришлось пережить Яковлеву, когда он перевозил царскую семью по железной дороге на гораздо более короткое расстояние, этот план означал бы постоянную угрозу жизни Романовых, в поезде на них наверняка бы напали. Возможно, на выбор Элли повлияло его хорошее знание российских железных дорог, но поскольку дело теперь осложнялось тем, что Романовых надо было доставить на север из Екатеринбурга, а не из Тобольска, у спасательной операции по плану Лида, заключавшемуся в вывозе их по рекам, пожалуй, было бы больше шансов на успех. И Архангельск в качестве конечного пункта следования до посадки на британский корабль – опять же согласно первоначальному плану Лида – был бы гораздо ближе, и до него можно было бы добраться гораздо быстрее, хотя к июню 1918 года британцы и американцы уже высадили в Мурманске силы интервенции и контролировали порт. Так что теоретически крейсер Королевских ВМС мог ожидать там Романовых в июне – июле 1918 года.

Мы можем уверенно идентифицировать только одного из всех работавших под прикрытием британских офицеров, кто мог в тот период получить задание в Екатеринбурге, и этот офицер не входил в список Элли. Это был капитан Кенелм Дигби-Джонс. Его присутствие в Екатеринбурге со «специальным заданием» подтверждено в мемуарах консула Томаса Престона Before the Curtain («Перед занавесом»). Его послужной список сохранился и дошел до нас, и в нем указано, что он выполнял задание в Екатеринбурге в июле 1918 года по поручению командующего силами Антанты в северной России генерал-майора Пула51. К счастью, в личном деле Дигби-Джонса в Военном министерстве подробно расписаны сроки его передвижения. Он выехал из Мурманска 3 июня и через Вологду поехал в Архангельск. 10 июля он из Архангельска отправился на юг, в Екатеринбург, проехав через Вятку и Пермь – это был кружной маршрут через территорию, контролируемую большевиками, и часть его он проделал верхом, чтобы избежать ареста. Но Дигби-Джонс прибыл в Екатеринбург только 16 июля52.

Этот срок не совпадает со сценарием Элли, но он показывает, что путешествие по суше даже от более близкого к Екатеринбургу Архангельска занимало около пяти дней и, таким образом, демонстрирует огромные трудности, которые надо было преодолеть, чтобы доставить из Екатеринбурга в безопасное место всего одного человека, не говоря уже о семерых Романовых. Это почти наверняка означало, что Элли не мог выделить в своем графике такой длительный период времени, чтобы добраться до Екатеринбурга лично; тем более что 29 мая он отметил, что ему «не хватает людей». Шифрованная телеграмма Министерства иностранных дел показывает, что задание Дигби-Джонса заключалось в основном в том, чтобы установить связь с Чехословацким корпусом, ехавшим по Транссибирской железной дороге с востока на запад, и передать его руководству секретные депеши, в которых говорилось, что они должны «занять Пермь и Вятку и соединиться с силами Антанты в Вологде»53. Однако в сентябре 1918 года Дигби-Джонс умер от испанки в Челябинске, так что дверь перед нами опять захлопывается; каких-либо других зацепок у нас нет54.

Если оценить возможность работы британских агентов в Екатеринбурге летом 1918 года рационально, то, скорее всего, станет ясно, что, как и с планом Лида, в этом вопросе многое до сих пор истолковывалось превратно. У шпионов стран Антанты была очень веская причина присутствовать в этом городе – да что там, город так ими и кишел, особенно американскими и французскими, – в преддверии захвата его в конце июля белогвардейцами и силами Чехословацкого корпуса55. В середине мая сюда прибыла «миссия немецкого Красного Креста», якобы для помощи военнопленным. Корреспондент Times Роберт Уилтон подтвердил, что среди членов миссии были секретные агенты, которые должны были выяснить детали жизни Романовых в Ипатьевском доме и режима их содержания. Но перед большинством иностранных агентов в Екатеринбурге стояли совершенно иные задачи: Урал был богат полезными ископаемыми. В 1914 году здесь был построен аффинажный завод, выплавлявший платину; в то время Россия была источником 90 % ее мирового производства56.

Большевики, которые в 1917 году национализировали все шахты и рудники, знали, что город, скорее всего, скоро захватят контрреволюционеры, и уже несколько недель были заняты отправкой партий ценных минералов и драгоценных камней по железной дороге в Пермь и оттуда в57 Москву[43]. Томас Престон, в молодости занимавшийся золотодобычей в Сибири, был назначен консулом в 1913 году именно в Екатеринбург, чтобы следить за горнодобывающей промышленностью Урала и особенно за производством платины, и отправлял соответствующие доклады Военному министерству. В 1918 году он регулярно посылал в военное ведомство отчеты о вывозе большевиками ценностей и пытался раздобыть платину для Министерства военных запасов58. Так что было множество других причин – как военных, так и экономических – для того, чтобы в июне – июле 1918 года британские агенты находились в Екатеринбурге с секретными заданиями, и освобождение Романовых (как и в случае с планом Йонаса Лида) могло быть лишь второ– или третьестепенной целью.

Как бы то ни было, похоже, Стивен Элли быстро пришел к выводу, что любая попытка взять Ипатьевский дом штурмом была бы безумием – чистым самоубийством. Но в официальных делах, даже если Элли и делал какие-то записи, нет донесения, которое это бы подтверждало. Вскоре он был отозван в Лондон, однако сохранил свои связи с разведкой и с 1939 года до своей отставки в 1957 году проработал в MI5 (Британской службе государственной безопасности). Связанный требованиями Закона о неразглашении государственной тайны, Элли никогда не говорил о своей миссии в Екатеринбурге, не рассказывал он о своих приключениях в России и своей жене Беатрисе; он был «нем как рыба», сказала она59. Много лет спустя она призналась Энтони Саммерсу, что, «когда она спрашивала его, чем он занимается, он отвечал: «Иногда меня не будет одну ночь, иногда – один год, и я не смогу сообщать тебе, где я нахожусь, но я работаю на короля». Она же полагала, что он погуливает от нее»60.