Читать книгу "Подлинная история Куликовской битвы - А. Синельников"

А еще сорок – это безмен, вешающий до пуда, сорока фунтов. Сорокишник – так почему-то называли в Саратове гривенник.

Кстати, сороковина – мусульманская подать, по Корану, где берется сороковая часть наличного имущества ежегодно.

Это мы рассмотрели, так сказать, древнее числительное.

Но есть еще одно значение понятия «сорок». Как пишут историки, «некогда существовало также слово „сорок“, обозначавшее церковную административно-территориальную единицу». Действительно так. Но это была не церковная административно-территориальная единица, выражаясь новоязом. А просто единица управления, типа мытни.

Ну вот, скажете вы, еще одно загадочное слово.

Поясним. Всем известна таможня. Слово «таможня» произошло от тюркского слова «тамга», означавшего у кочевых народов Средней Азии клеймо, которое обычно ставилось на различные предметы в качестве знака собственности. В Древней Руси в период Золотой Орды тамгой именовалась торговая пошлина. У тюркских кочевых племён тамга ставилась в первую очередь на скот (лошадей) и различные предметы, представляющие особую ценность. Тамга могла обозначать как принадлежность скота или имуществ отдельному владельцу, так и принадлежность к определённому роду/племени (родовая тамга и т. д.).

На Руси ряд платежей типа таможенной пошлины, которые было поручено взимать местным русским князьям, назывались «мыт». В старину таможню на Руси называли мытней, мытницей. Сидели на ней мытари.

Отсюда поговорка «не мытьем, так катаньем». Большое число товаров перевозилось в бочках, поэтому употребляется слово «катанье», а «мыта» в то же время являлась денежной единицей расчета на мытне, маленькой местной таможне.

А вот таможни государевы, то есть великого князя, через которые шли торговля мехами, иноземными товарами, оружием и другими, выражаясь современным языком, федеральными товарами, назывались сороками. Отсюда и Сорочинская ярмарка, и множество застав по границе Руси, именуемых Сороками. И Сорочинский камень оттуда же. Это через него не смог перескочить Василий Буслаев и сложил там свою буйну голову.

Взошел на гору высокую,На ту гору Сорочинскую,Где стоит высокий каменьВ вышину три сажени печатные,А через него только топором подать,В долину – три аршина с четвертью.На том камене подпись подписана:«А кто станет у каменя тешиться,А и тешиться-забавлятися,Вдоль скакать по каменю, —Сломить будет буйну голову».

Так что сорок сороков – это еще и сорок таможен или мытен, что следили за торговлей на государственном уровне.

Попробуем найти их в Москве.

Вы спросите: в какой Москве? Попытаемся наглядно показать, что мы имеем в виду под этим наименованием.

Итак, важным этапом на пути к созданию единого русского государства был территориальный рост Москвы как некоего объединительного центра в конце XIV – начале XV века, несмотря на то, что как княжеского удела ее не существовало. Как тут не вспомнить «московскую коалицию», созданную в 1378 году Сергием Радонежским! Вот ее и будем называть Москвой, потому как непонятно, как в нее входили княжества, оставаясь под рукой старых своих князей.

При Дмитрии Донском к Москве были присоединены Дмитров, Стародуб, Углич, Кострома, обширные территории в Заволжье.

В 1393 году сын Дмитрия, Василий I, добился присоединения к Москве Муромского и Нижегородского княжеств.

В 1395 году в пределах Руси появился Тимур, золотоордынский хан. Василий Дмитриевич с войском вышел к нему навстречу, но битва не состоялась – Тимур повернул назад. В его завоевательные планы не входила война с московской коалицией князей.

Заключительными этапами «собирания» русских земель вокруг Москвы стали присоединения Ярославского (1460-е годы), Ростовского (1474), Тверского княжеств и Новгородской земли, а также западнорусских земель из состава Великого княжества Литовского.

Традиционное описание прошлого Московии мы даже приводить не будем. Характерно, что не только о Юрии Долгоруком (отце Андрея Боголюбского), применительно к Москве, но даже о периоде княжения здесь Даниила (1276–1303) ничего толком неизвестно. Это не наше мнение, а И. Е. Забелина. Московская знать и в XVI, и в XVII веке возводила свои родословные сказки лишь ко временам его внука, Дмитрия Ивановича Донского (1350–1389), не ранее.

Подлинные документы о городе мы имеем лишь начиная с XV века и с некоторой степенью уверенности можем говорить о его истории с XIV века. И эти данные, в отличие от легенды, подтверждаются тем, что именно с этого времени на территории Москвы начали строить церкви. Но каков же был город, и где строили церкви?

Собранный и проанализированный материал заставляет серьёзно задуматься. Оказывается, древнейшие храмы на территории Москвы – это церкви Благовещения Святой Богородицы, Архангела Михаила и прп. Иоанна Лествичника (её разобрали, когда строили на этом месте колокольню Ивана Великого). Самые древние! А это Кремль.

Также, одним из самых древних на территории современной Москвы полагают храм Рождества Иоанна Предтечи на бору (Боровицкий холм), на месте языческого капища. Год основания неизвестен. Обычно пишут: наверное, скорее всего, вероятно, этот храм был построен Юрием Долгоруким… а может быть, в 1321 году. Каменным он стал с 1461 года, и это был старейший каменный непрерывно сохранявшийся храм в Кремле; изначально его называли храмом святого Уара.

В 1847 году его аккуратно разобрали из-за ветхости, о чём Иван Забелин в своей «Истории города Москвы»[62], со ссылкой на другую книгу об истории этой же церкви и цитатой из неё сообщает: «2 октября 1846 года Государь Император Николай Павлович при осмотре Новаго дворца… высочайше повелеть соизволил церковь св. Иуара (как в это время прозывался древний храм по имени придела) перенести в башню Боровицких ворот, ныне же существующие её строения разобрать»[63].

Когда каменный храм был окончательно разобран, то под кирпичным сводом каменного жертвенника (у Предтеченского престола) была найдена захороненная лошадиная голова с костями. Под КИРПИЧНЫМ сводом КАМЕННОГО жертвенника!

О принесении в жертву лошадей как части традиции, «одной из многих, сохранявшихся до недавнего времени», читаем в книге Н. Пенника и П. Джонс «История языческой Европы»: «Церемониальное убийство лошади и приготовление сакрального блюда из её мяса являлось частью североевропейской языческой традиции. Лошадь считалась тотемным животным Водана/Одина… Папа Григорий III (731–741 годы) запретил употреблять в пищу лошадиное мясо, назвав это „грязным и оскверняющим деянием“. Собор в Келкиде (787 год) также осудил потребление мяса лошади как „обычай, позорящий народ Британии“… Но традиция не исчезла мгновенно. Так, конину ели даже монахи аббатства Св. Галла, за что возносили хвалу Господу в благодарственной стихотворной молитве, написанной монахом Эккехардом (умер в 1036 году)»[64].