Читать книгу "Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - Йоси Гинсберг"

Тико сомневался, что я смог бы самостоятельно добраться до Сан-Хосе. Местные жители доходят туда за несколько дней, но только во время сухого сезона, когда через ручьи можно перейти. Сложно поверить, что в сезон дождей, да еще и с дефицитом провианта и необходимого снаряжения я вообще когда-нибудь дошел бы до Сан-Хосе. То, что я продержался так долго и выжил, – настоящее чудо.

Светило яркое солнце, и день был чудесным, но в каноэ было мокро и дул прохладный ветер. Вдоль берегов я видел стаи стервятников, слетавшихся к трупам животных, пострадавших от наводнения.

Мы двигались быстро, и Кевин указал на Куриплайю, когда мы проплывали ее. Мы остановились только один раз, чтобы купить сушеную оленину у охотников. Мы с Кевином жевали ее всю дорогу, и он заметил, что сушеное мясо хорошо идет с пивом.

Ближе к вечеру мы добрались до слияния рек Туичи и Бени. Бени – один из трех главных притоков Амазонки. Вид был потрясающим. Вскоре мы добрались до Рурренабака, где среди зелени виднелось множество деревянных домиков. Те, что располагались ближе к реке, стояли на мощных сваях.

Тико быстро распрощался с нами у гостиницы «Берлин», деревянного здания с просторным двором. Кевин отнес меня в гостиницу и уложил на шезлонге во дворе. Меня окружила толпа любопытных горожан. «El desaparecido (пропавший)», – шептали они. Все они видели грустного иностранца, который пришел, чтобы найти своего несчастного пропавшего друга. Они смотрели на меня как на привидение. И действительно, я выглядел как привидение: истощенный, небритый, грязный и одетый в лохмотья.

Толпа последовала за нами в штаб-квартиру ВМС. Кевин внес меня в кабинет. Я попросил позвонить родителям как можно скорее, но командир словно никуда не спешил. Он хотел услышать о том, что со мной случилось, и пока он слушал, он заполнял формуляры, вписывая мое имя и номер паспорта. Ему было около сорока, на вид он казался довольно приятным и добрым. Он носил синюю спецовку, и в нем не было той педантичности и высокомерия, присущего многим южноамериканским военным. Он отвел меня к доктору подразделения и пообещал позвонить в посольство Израиля.

Врач, веселый мужчина в очках, сообщил мне, что не сможет осмотреть меня до тех пор, пока я хорошенько не помоюсь. Так называемый «душ» за перегородкой во дворе был совершенно не похож на обычный душ. Солдат наполнял ведро водой из-под крана, затем ставил ведро рядом со мной, намыливал меня и лил воду до тех пор, пока ведро не становилось пустым. Затем он набирал еще одно ведро.

Доктор померил мне давление и пощупал пульс. Он проверил, не завелись ли у меня в волосах вши, и с помощью пинцета извлек из-под кожи оставшихся пиявок. Он сказал, что ноги мои были в ужасающем состоянии, и дал мне специальный крем. Посоветовал мне отдыхать и хорошо кушать и пообещал, что скоро я приду в норму. Я пожаловался ему на головные боли, и он выписал мне таблетки.

Доктор и медсестра, которая помогала ему, настояли, чтобы я рассказал им, что случилось со мной в джунглях, и мне пришлось вкратце повторить свою историю. Сестра принесла чай с булочками, и вместе с доктором они внимательно выслушали мою историю. Я ушел от темы только один раз.

«Доктор, – спросил я, – вы не против, если я съем булочку?» Они рассмеялись.

«Конечно не против. Принеси ему еще булочек», – скомандовал он медсестре.

Кевин ждал меня в кабинете командующего. Они уведомили посольство Израиля о том, что я нашелся. Я чувствовал себя намного лучше, зная, что они сообщат об этом моим родителям и те успокоятся.

Мы вернулись в гостиницу. Я был одет в кипенно-белую униформу ВМФ Боливии, но ботинок на мне не было. Во всем Рурренабаке, во всей Боливии, не нашлось ни одной пары обуви моего размера, 121⁄2.

Мы заселились в просторную комнату. Над кроватями Кевин растянул москитные сетки, которые выдали нам в гостинице. Мы всю ночь проговорили, размышляя над тем, почему Карл и Маркус не вернулись в Ла-Пас. Мы не могли дождаться, когда же нам выпадет шанс разоблачить Карла. Он завел нас в джунгли и лгал нам, выдумав какую-то деревню индейцев. Если бы Маркус так упорно не настаивал на нашем возвращении, мы бы пошли дальше и у нас кончилась бы еда. Кроме того, Карл дезинформировал нас по поводу реки и ее окрестностей. Эти недостоверные сведения могли стоить нам жизни. Ну а если и этого было недостаточно, теперь-то мы знали, что помимо всего прочего он преступник, который находится в розыске.

Но чего он от нас хотел? Зачем ему вообще понадобилось придумывать неправдоподобную историю о дяде-нацисте? Зачем он соврал о ранчо и грузовике? В чем был смысл всего этого? Вряд ли он сделал это из-за денег: он потратил больше, чем получил от нас. Мы надеялись, что получим ответы на свои вопросы, когда вернемся в Ла-Пас.

Позже мы лежали под москитными сетками и молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Кевин задремал, но каждый час или два я пугал его своими криками: «Торопись, Кевин, скорее!», и он просыпался.

Он понимал, в чем дело, без слов вскакивал на ноги, взваливал меня на плечо и нес в ванную. Из-за огромного количества пищи, которое я съел, у меня началось расстройство системы пищеварения и жуткая диарея.

На следующий день погода была ужасной, мы знали, что улететь не сможем, но я совершенно не расстроился. Это был самый счастливый день в моей жизни. Мне казалось, что я в раю, меня радовало буквально все: город, люди, атмосфера и даже плохая погода, – я был счастлив просто от того, что я жив.

Утро мы провели вместе с Кевином в кафе в гостинице. Люди со всего города стекались сюда, чтобы взглянуть на меня. Они слышали о нас и пришли с добрыми пожеланиями, радуясь тому, что все закончилось хорошо. Каждый приносил с собой небольшой подарок: пироги, конфеты, фрукты, открытки. Некоторые просто пожимали нам руки. Мы видели разных людей: фермеров, бизнесменов, военных офицеров и даже одного молодого швейцарца, туриста вроде нас, который приехал сюда из Рурренабака и решил осесть здесь. Он купил участок земли чуть выше по течению реки Бени. Каждый день он плавал туда на лодке, чтобы работать на кукурузном поле.

Из ресторана отеля мы заказали кофе с пирожными, чтобы угостить наших многочисленных гостей. Владелица ресторана практически не отходила от нашего столика и болтала без умолку. Ближе к полудню мимо нас проплывал Тико, и мы подсели к нему в лодку (бедному Кевину пришлось тащить меня на спине). Кевин фотографировал и попросил Тико сделать общий снимок с ним и его командой.

Нас с Кевином обоих настиг странный недуг: у меня на лбу вскочила смешная шишка, а у него точно такая же – на шее. Иногда я испытывал жуткую боль, словно кто-то или что-то давило на меня изнутри. Тико заметил это и тут же поставил диагноз.

«Это боро», – сказал он.

«Что еще за боро?» – спросили мы, и Тико объяснил нам, что такие шишки появляются от укуса москита, когда он откладывает яйца под кожей. Из яйца вылупляется червь и заползает внутрь тела.

«Это что, шутка?» – испугавшись, спросил я.

«Вовсе нет. С каждым из местных жителей периодически такое случается. Это не опасно. Сейчас мы вас вылечим».