Читать книгу "Баллада о Мертвой Королеве - Людмила Макарова"

– Чего вы добиваетесь? – рассмеялся Гематус, лениво и высокомерно отмахиваясь от хвана и нава. – Хотите меня разозлить?

Щупальца вцепились в Тину, Белосвета, Лакриция и Куню. Пока – просто вцепились, схватили, не позволяя вырваться, но клыкастые пасти были готовы впиться в плоть добычи в любой момент.

– Лега! – в ужасе закричала Тина.

– Отпустите! – завопил ко́нец.

– Гады! – Здоровенный Белосвет напряг могучие мышцы, пытаясь освободиться от захвата, но потерпел неудачу.

– Мои детки! – радостно запищал Куня, увидев гигантских крыс. – Скорее!

Звери набросились на щупальце, но их острые зубы не причиняли мертвому вреда.

Все было напрасно.

– Не злите меня, – продолжал посмеиваться Гематус, отступая под натиском воинов. – Или ваши дружки сдохнут!

– Они станут частью нового мира! – поправил эрлийца нав. – А я – нет!

– Лега! – закричала и удивленная, и напуганная Тина. – Я не хочу!

– Послушай подружку, – смеясь, предложил Гематус.

– Женщину? – удивился нав.

– Если своего ума нет…

Эрлиец не был воином.

Хорошим врачом – возможно, отличным колдуном – да, первым и последним в истории Тайного Города некромантом – тоже верно. Но он не был воином. Не понимал, что все действия настоящего бойца, все разговоры, движения, удары – все направлено лишь на одно: достижение победы. Не понимал, что каждую секунду, каждое мгновение воин ищет возможность этого.

Лега понял, что Гематус уязвим – он не мог состязаться в скорости с навом, но могучее тело голема пока выдерживало удары клинков. К тому же эрлиец двигался, уклонялся, кое-как отбивался, блокировал катаны и продолжал посмеиваться, не понимая, что нав уже нашел его слабое место.

И требовалось лишь нанести точный удар.

В общем…

– Ты мне надоел! – громко произнес Гематус, и выскочившее из пола щупальце чуть не оплело ноги нава.

Собиралось оплести.

Потому что за мгновение до этого Лега неожиданно прыгнул и ловким ударом снес эрлийцу голову.

– Да! – выкрикнул Пиф.

– Нет! – завопил Лакриций, в тело которого впились безжалостные пасти щупальца.

– Нет! – зарыдала Тина.

Разъяренная тварь принялась мстить за смерть ее создателя. Щупальца облепили и нава, и хвана. Брызнула кровь. Раздались громкие, полные жуткой боли крики, но…

Но еще через секунду Дрезина плавно нажал на спусковой крючок, и старый чудский болт вонзился в алый цветок. Просто отравленный болт, но этого хватило, поскольку он вонзился в единственную живую часть Мертвой Королевы.

В сердце.

Подземелье огласил жуткий вой, и ярко-красный цветок стал стремительно чернеть.

– Жертв много?

– Изрядно.

– Десятки?

– К сожалению.

– Плохо…

Сантьяга, комиссар Темного Двора, высший боевой маг Нави, прибыл на Пушкинскую площадь в числе первых, меньше чем через минуту после появления первого щупальца. Прибыл и сразу взял на себя оперативное руководство, распределяя бойцов всех трех Домов, определяя направления ударов и действия спасательных групп, вытаскивавших из зоны поражения обычных челов. Оспаривать его решение стать командиром никто не решился, во-первых, было некогда, во-вторых, спорить с Сантьягой считалось занятием глупым и бесперспективным. Главы Великих Домов велели своим подчиняться – а что им еще оставалось? – и благодаря этому мудрому решению на месте катастрофы не возникло неразберихи.

Теперь же, когда страсти улеглись, комиссар занялся изучением ущерба и вариантами его сокрытия от господствующей расы.

– Как будем объяснять жертвы?

Кристиан и Мстислава, представляющие на совещании свои Дома, дружно повернулись к агенту Службы утилизации, тот еще раз оглядел развороченную улицу и пожал плечами:

– Взрыв магистрального газопровода?

– Под Тверской проходит магистральный газопровод? – изумился ле Сейдж.

– Проведем, – махнул рукой агент. – Как минимум по документам.

– Газопровод подходит, – поразмыслив, кивнул Сантьяга. – Подготовьте видео.

– Будет сделано.

В настоящий момент зону катастрофы окружали два оцепления: челов и Тайного Города, но долго так продолжаться не могло, и Служба работала в авральном режиме.

– А кто будет оплачивать наши услуги? – осведомился агент.

– Катастрофу учинил Гематус, а семья Эрли относится к Темному Двору, – тонко улыбнулся Кристиан.

Мстислава кивнула, показывая, что полностью согласна с рыцарем – идея заставить раскошелиться Навь привела зеленую ведьму в восторг.

Агент удивленно поднял брови, но через секунду понял, что поторопился: в искусстве отстаивания интересов своего Дома Сантьяга достиг совершенства.

– Полагаю, все обратили внимание, что в последнее время челы активно реставрируют свою столицу? – негромко произнес он, изучая комочек грязи, дерзко прилепившийся к идеально начищенным туфлям. – Они все время что-то перестраивают.

– Сплошные пробки, – проворчал ле Сейдж.

– Но это уж слишком, – покачала головой Мстислава, первой сообразившая, к чему клонит хитрый нав.

– Подкиньте мэру идею, что катастрофа газопровода – прекрасный повод заняться главной улицей города, – распорядился комиссар. – Пусть ее перекроют на пару дней и перекопают от Пушкинской до Манежной.

– Так быстро они не справятся, – предупредил агент.

– Вы поможете.

– А кто будет оплачивать нашу помощь?

– Челы и будут, – пожал плечами Сантьяга. – Главное, чтобы подряд достался шасам.

Которые заработают сами и заплатят изрядные налоги в казну Темного Двора.

Кристиан и Мстислава уныло переглянулись, но оспаривать предложение не стали: учитывая обстоятельства, нав предложил идеальный выход из положения.

– Так и запишем, – пробубнил агент.

– Так и запишите. – Сантьяга оглядел развороченную Тверскую и добавил: – И еще запишите, что тротуары нужно расширить: я люблю иногда здесь прогуляться.

И улыбнулся, глядя на то, как быстро сотрудники Службы утилизации убирают с лица Тайного Города останки Мертвой Королевы.

Эпилог

– Наша старая договоренность потеряла силу, отец Динамус, – мягко произнес Сантьяга, располагаясь в предложенном настоятелем кресле. – Признаюсь, мне с самого начала не нравилась идея оставить в Обители зашифрованный экземпляр, но один из ваших предшественников лично поручился, что книгу никто не сможет прочитать. – Пауза. – Видимо, он знал, что не доживет до этого дня.