Читать книгу "Карпатская тайна - Дэвид Линн Гоулмон"

– Разве так не будет лучше моему мальчику? Разве моя смерть не даст тебе власть над людьми, к которой ты так стремишься?

– Ты не в себе от лихорадки, – сказал Марко, успокоившись и снова присев на край кровати, и положил опухшую ногу бабушки к себе на колени. – Ты знаешь, что ни одному человеку не удавалось контролировать голиа. Они идут своим путем, – добавил он, покачав головой, и изучая рану, которую пожилая женщина нанесла себе из-за связи с Миклой, крупным волком, пропавшим из своего логова и из храма.

– Да, они идут своим путем. Моему внуку стоит задуматься об этом. – Цыганская королева попыталась сесть, но не смогла. Она несколько раз глубоко вздохнула и легла обратно. – Кроме того, они воспринимают обман не так, как люди. Они не понимают, что такое ложь. Какова цена предательства? Они могут понять такие вещи, только если наложить на них заклинание – тогда они видят. – Ей наконец удалось поднять свою голову на достаточную высоту, чтобы посмотреть Марко в глаза. – Они понимают очень многое, даже то, что спрятано глубоко в твоей голове. Они видят, они понимают, и они реагируют, как все животные – пытаясь защитить себя и тех, кого они любят. В этом они не так уж сильно отличаются от нас, тебе так не кажется, мальчик мой?

– Так ты помогаешь моей сестре добраться до дома? – спросил мужчина, начав перевязывать ее лодыжку.

– Она будет здесь, – сказала старуха, снова откинувшись на подушку и закрыв глаза. – Она должна очень многое здесь сделать.

Глаза Марко потемнели, когда он уже заканчивал перевязку. Он осторожно положил ногу бабушки на кровать и укрыл ее одеялом, после чего наклонился, поцеловал ее в лоб и направился в кухню.

– Я заварю тебе чаю из корня горечавки, и мы будем ждать приезда сестры. – Он обернулся и посмотрел на женщину, лежащую на кровати и мучающуюся от боли, а затем бросил спичку в дровяную плиту. – Я даже думаю, что Станусу и еще нескольким голиа это тоже будет интересно.

– И почему, мальчик мой? – спросила мадам Корвески, уже засыпая.

– Потому что Станус только что узнал, что Микла пропал и, возможно, погиб из-за тебя. Знаешь, Станусу, может, и не нравится Микла, но это один из его голиа, и для него это очень личная потеря.

Произнеся эту угрозу – или предупреждение, – Марко отвернулся, чтобы наполнить чайник водой из резервуара с помпой, и ему показалось, что бабушка сказала что-то еще. Он тряхнул головой и решил, что, наверное, ослышался.

Молодой человек несколько раз со злостью нажал на ручку помпы, а затем остановился и оглянулся на комнату. Он попытался вспомнить, что только что сказала старуха, но знал, что неправильно расслышал ее.

– Все это будет не важно через два дня? – спросил он самого себя, когда понял, что она пробормотала во сне.

Он повернулся к помпе и налил в чайник холодной колодезной воды.

– Что, черт возьми, будет не важно через два дня?

ДЕЛЬТА РЕКИ ДУНАЙ, СТО МИЛЬ К ЮГУ ОТ ПЕРЕВАЛА ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Темноволосая женщина положила голову на вздымающуюся грудь Миклы. Она слышала скуление, доносящееся из груди голиа. Впервые за несколько часов гигантский волк лежал спокойно и не зализывал свою сломанную заднюю лапу. Эта лапа, правая задняя, распухла и сделалась в три раза больше обычного размера, а ходьба на ней за прошлые сутки только ухудшила ее состояние, которое теперь стало критическим.

Аня Корвески использовала знания, полученные в «Моссад»: каждые десять минут она оказывала давление на рану, а затем снимала его, чтобы обеспечить необходимый приток крови к лапе. Ей казалось, что Микла, голиа, которого она знала всю свою жизнь, был серьезно ранен и мог передвигаться только благодаря своей природной силе. Если голиа не мог использовать одну из своих лап, он становился опасной обузой для всей стаи – зверь, не способный карабкаться по крутым склонам Карпатских гор, был, как слепой человек в перестрелке, абсолютно беспомощным. Голиа выжили только потому, что оставались незамеченными людьми в своей естественной среде обитания. Если бы их обнаружили, это стало бы началом конца для вида животных, существовавших с тех самых пор, когда маленькие млекопитающие под названием люди выбрались из пещер где-то в Африке.

Аня убрала голову мальчика со своих колен, на которых он спал. Они двигались всю ночь и теперь были всего в шестидесяти милях от дома.

Днем женщина уловила некоторые вибрации Миклы. Бессвязные мысли животного попадали к ней в голову вместе с нечеткими картинками того, что происходило на перевале Патинаш. Она знала, что животные то разделялись на два лагеря, то снова объединялись во имя общей цели, и не могла разобраться в запутанных образах, которые до нее доходили. Но одна мысль Миклы, которую Корвески точно поняла, заключалась в том, что Станус, зверь, с которым сама она никогда не была близка, был центром всех проблем дома. Ее брат, Марко, то появлялся, то исчезал в этих мыслях, но женщина не могла понять, какую роль он играл во всем этом.

Микла скулил во сне, и Аня положила свою маленькую руку на спину животного и ощутила его вдох. Корвески почувствовала искушение поднять руку выше и установить связь со зверем, которая так легко давалась таким, как она. Что связывало членов племени Иедды с голиа, так это возможность объединиться телом и сознанием на глубинном уровне с другим из пары величайших божьих созданий. Рука цыганки зависла над ушами Миклы. Она сжала руку в кулак, решив, что не стоит устанавливать связь со зверем, который был ранен, потому что это выведет ее из строя в точно такой же степени на то время, которое будет длиться связь. Выглянув из-за группы деревьев, растущих у реки, женщина решила, что терять контроль над собой нельзя – она не могла позволить, чтобы ее поймали, а голиа убили.

Гипнотизирующее течение Дуная, казалось, успокаивало спящего зверя. Впервые с того момента, как они спрыгнули с поезда, Микла отдыхал, не просыпаясь от боли в сломанной ноге. Аня решила, что пришло время просыпаться и начинать последний забег до дома.

Она встала и посмотрела на мальчика и на волка, после чего кивнула и двинулась к реке.

Нагнувшись, чтобы побрызгать водой на лицо, Корвески подумала о генерале и «Моссад». Она не могла отделаться от чувства, что это не она предала Израиль, потому что была вовлечена во что-то большее, чем задача и путь, выбранные для нее ее бабушкой девять лет назад. Не только она лгала «Моссад», они тоже лгали ей и знали гораздо больше о вещах, связанных с голиа и проклятыми сокровищами, вывезенными из Египта более трех тысяч лет назад. Майор Сороцкин хотела задать своей бабушке множество вопросов после того, как предупредит ее о Бен-Невине – подполковник догонял ее, и она боялась, что приведет его прямо на перевал Патинаш.

Аня поздно почувствовала, что позади нее кто-то есть – она не заметила, как к ней подошли, потому что задумалась. Теперь женщина медленно повернулась и посмотрела на пришельца.

– Документы, пожалуйста, – сказал мужчина, одетый в серо-черную форму местной полиции. Второй полицейский сидел на пассажирском сиденье маленькой белой патрульной машины, припаркованной у реки. Аня прошла мимо, даже не заметив их. Она попыталась улыбнуться, хотя и понимала, что полицейского очень беспокоит ее внешний вид.