Читать книгу "Варяг - Владимир Поселягин"

– Вполне логично. Даже возможно, что некоторые из охотников за чужим добром могут там ждать. Только умные люди поймут, что в нашем случае вряд ли мы будем приставать к известным местам стоянок. Тем более там, бывает, тати пасутся. Я сам в том убедиться смог.

– Тати не коровы, пастись не могут, – рассеянно пробормотал Храбр, он уже привык меня поправлять, видимо думая, что я говорю не совсем то, что нужно из-за того, что Русь не моя родина. Родился не здесь, путаюсь. – Интересно, что тати придумают?

– На месте командира отряда противника, лучшего командира, который может использовать голову не только для еды… я бы шёл в дневном переходе впереди и встал, ожидая в какой-нибудь протоке. Внезапно атаковать днём нас не будут, уверен, что моё описание боя с купцом-татем им известно, значит, нужно нападать, когда преимущество будет на их стороне. А это может быть только ночью. Высчитать, с какой примерно скоростью идёт мой баркас и где мы ориентировочно окажемся через день, в принципе не сложно. Там нас и будут ждать. Когда мы пройдём, ночью они выйдут из протоки и тихо пойдут у берега, выискивая наш лагерь, и с ходу нападут… Хотя лично я поступил бы по-другому. Проще, что ли. Я просто дождался бы, пока другой отряд татей нападёт на баркас с добром, кто победит не важно, уставших победителей добить сильным и свежим отрядом куда проще, и потерь будет меньше, и добыча увеличится. Не намного, но для татей это важно.

– Да, хитро. Откуда только у тебя столько знаний, княже?

– Так я же говорил, что водил войска. Тем более одна из моих специальностей в армии – диверсии в тылу противника. Читал курсы лекций для офицеров нашей армии.

– А что это такое?

– Лекции? – удивился я.

– И это тоже. Что за диверсии?

– Это нападения подразделениями-невидимками.

Я коротко дал информацию по таким секретным и малочисленным войскам, играющим немаловажную роль в сражениях. Зачастую те так ослабляли войска противника, что боя просто не происходило. Храбр слушал внимательно, но было видно, что он просто не понимал, как это можно бить подло в спину врагу, лучше лицом к лицу, так честнее. Можно, ещё как можно. Даже нужно. Я же объяснил свою позицию: лучше самому вернуться домой, чем вернётся твой враг, а как его убить, значения имеет мало.

Я продолжал отслеживать движение судна и, когда ветер пропал, приказал спустить парус и повернул к берегу.

Безветрие будет недолгим, мне уже такое встречалось, тем более берега высокие. Когда нос судна ткнулся в берег, оба матроса тут же спустили флаг, я оставил на борту Храбра старшим и, прихватив из своей каюты плотно набитый мешок, тяжёлый, в котором мелодично что-то позвякивало, забрал лопату и пошёл на берег под удивлённозаинтересованными взглядами команды. Отойдя метров на триста, спустился в небольшой овраг, заросший кустарником, выбрал свободное место, поплевал на ладони и стал копать. Левая рука ещё плохо действовала, но ей такая работа только на пользу, пора вводить её в строй.

Выкопав метровой глубины яму, копалось легко, почва песчаная, я опустил мешок в неё, закопал, раскидав землю под ближайшими деревьями, и небрежно прикрыл дёрном, попрыгав сверху. После чего, закинув лопату на плечо, быстрым шагом и весело насвистывая, двинул обратно. При этом не переставал контролировать окрестности. Но вроде соглядатаев не было, да и Храбр никого с борта не отпустит.

Взбежав по мосткам, я бросил лопату на палубу, отчего от неё отделился пласт свежей земли, кивком велел матросу убрать землю и приказал отходить от берега. Ветер уже был, можно идти.

– Проходил кто мимо, пока меня не было? – поинтересовался я у старого воина, ожидающего меня у кормы.

– Аж шестеро, и все со стороны Новгорода. На нас старались не смотреть, но уж больно плохо притворялись. Было две ладьи, один струг, большая лодка и два ушкуя, малый и большой. Вот они шли вместе.

– Ага, отлично.

Храбр не понял моего веселья, однако промолчал, наблюдая, как работает немногочисленная команда из матросов. Поставив парус, мы двинули дальше и буквально в километре за поворотом обнаружили оба ушкуя, о которых мне говорил Храбр. Они приткнулись к берегу и были фактически пусты.

– Слетелись, стервятники, – усмехнулся я. – Команды почти нет, все двинули к месту нашей стоянки.

– Не понимаю я тебя, княже, найдут же ухоронку.

– На то и надеюсь, – с трудом сдержав смех, ответил я и, кивком велев приблизиться старому воину, тихо, почти шёпотом сказал: – Думаю, они не порадуются, когда найдут мешок.

– Почему? – также шёпотом спросил тот, заинтересованно подвигав кустистыми седыми бровями.

– Потому что богатств там нет. Всего лишь плотно набитый мешок с жидким навозом. Я его в бычий пузырь залил, чтобы не вонял у меня в каюте, повредят упаковку, такая вонь будет… Я ещё туда кое-что для аромата добавил, уже перебродило, запах – очуметь, мухи на лету умирать будут.

Храбр, задрав голову, неприлично заржал, да так, что долго не мог остановиться, вытирая слёзы на глазах. На него с недоумением глядели как несколько матросов с ушкуев, мимо которых мы проходили, так и остальные. Ушкуи уже скрылись за очередным поворотом, когда Храбр, ещё всхлипывая, перевёл дух – вот уж не думал, что он такой смешливый, – и поинтересовался:

– Я ведь слышал звон. Не могу ошибиться, это были точно монеты.

В ответ я молча потряс своим кошельком на поясе, и звон повторился, вызвав новое изрядное веселье у того.

Дальше мы плыли молча. Храбр по моей просьбе информацию по судну не распространил. В действительности кроме дорогого снаряжения и оружия из тайника купца-татя больше ничего ценного на борту не было, ни злата, ни серебра. Сундуки тяжёлые были, но с кольчугами. Сокровища купца-татя с собой я не брал. Вот когда в одиночку отправлюсь в путешествие, тогда и спрячу, а сейчас смысла нет, всё равно найдут. С таким-то приглядом немудрено. А так, продам добычу, и вернусь. В план также входило поживиться за счёт татей. Меня интересовали их посудины, вооружение, да и всё остальное ценное. Также я проводил тренировки старых воинов и казачков, должны мальчишки через эти бои пройти, самых старших взял, младше одиннадцати ни одного не было.

К обеду мы пристали к берегу, тот был крут, но развести костерок на пятачке, чтобы вскипятить мой индийский чай, к которому я уже всех пристрастил, было можно. Так и пообедали. Чай сластили мёдом и пообедали вприкуску с пирогами. Пока они свежие, нужно их схарчить. Потом двинули дальше. Всё чаще и чаще то впереди, то позади начали мелькать суда, которые мы видели раньше.

– Засуетились, голубчики, – довольно сказал я. – Нападут, как стемнеет. Ждать не будут, терпения не хватит.

Кивнув Храбру, чтобы он сменил меня за румпелем (он умел водить подобные суда), я прошёл к носовой каюте и с помощью казачков и Ждана выкатил наружу пушку, подняв её на верхнюю носовую палубу. Матросы суетились рядом. Ветер был не сказать, что попутный, скорее боковой, но идти ещё было можно, хотя один матрос и стоял с длинным шестом, проверяя глубину и при необходимости отталкиваясь от дна. До берега было метров пятнадцать, близко шли.