Читать книгу "Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году. Открытие Арктики французами в XVI веке - Бруно Виане"

Возможно, он добрался до Колы, потому что посол Джером Баус неоднократно жаловался на присутствие французов в Коле в конце 1583 года. Подданные короля Франции даже будто бы послали своих эмиссаров в Москву, и все это сильно не нравилось Елизавете I[382].

Второе письмо, отправленное Данзеем 8 июня 1583 года, предназначалось герцогу де Жуайёзу. Анн-Мари де Жуайёз был назначен великим адмиралом в 1582 году; сегодня его бы назвали министром морских дел и внешней торговли. Это первое письмо посла к нему. Шарль де Данзей информирует его о своем проекте и сообщает ему весьма точные сведения об устье Двины. Он собрал эту информацию, он все предусмотрел, даже где именно французские корабли должны бросить якорь… путь полностью прочерчен! Смысл его текста ясен: «Только приходите, а обо всем остальном я позабочусь». Мы приводим здесь только окончание этого письма. Начало будет опубликовано в приложении.

[Письмо герцогу де Жуайёзу от 8 июня 1583 года]

У англичан есть порт на реке Двине, где они загружают и выгружают товары, которые привозят в страну московита и вывозят оттуда. У англичан этот порт зовется Святой Николай, а у русских – Карельское устье [Careelsky Oistie] или Карельский порт [Careelsky port].

Антверпенцам[383] там принадлежит другой порт, который они называют Пудожемское устье [Paodosiemsky Oistie]. Существует еще один, такой же удобный, как любой из двух вышеупомянутых, который называется Березовое Устье [Berosouwa Oistie], еще никем не занятый. Я думаю, что если французские купцы попросят его у московита, он им не откажет, и попытка эта не обойдется дорого; кроме того, они могли бы попросить у него таких же привилегий, как те, что имеют англичане и антверпенцы, и если они их получат, будет необходимым попросить московита, чтобы он запретил английским и нидерландским купцам наносить ущерб французским купцам или задерживать их ни на море, ни на суше, как на пути в его страну, так и на обратном пути во Францию.

Можно надеяться, что при помощи этого средства французские купцы смогут со временем вывозить столько же товаров из стран, подвластных московиту, как и другие нации. Вот и все, Монсеньор, что я Вам могу в настоящий момент написать. Я благодарю Вас со всем доступным мне смирением за честь и исключительное благорасположение, которое Вам угодно по своей доброй милости мне оказать и в котором я в настоящее время больше нуждаюсь, чем это когда-либо было с послом короля. Монсеньор, все, что я могу предложить Вам – это искреннее и верное желание почитать Вас, служить Вам и живо повиноваться на протяжении остатка моей жизни, во всем, что Вам будет угодно мне приказать.

Монсеньор, я смиреннейше предаю себя Вашей доброй милости, моля Бога даровать Вам очень счастливую и долгую жизнь.

Из Кольдинга сего 8-го дня июня 1583 года.

Датчане и англичане наконец договорились о рыбной ловле и торговле на Севере. Однако для французов вопрос продолжал стоять: должно ли каждое судно платить за пропуск или Франция должна платить единую сумму за все свои корабли?

Именно этому посвящено письмо герцогу де Жуайёзу от 26 августа 1583 года, которое приводится ниже. Второе письмо, написанное в этот же день, адресовано королю. Там речь идет о Северном пути, но ничего нового из него мы не узнаем. Оно будет приведено в приложении (с. 409), чтобы исчерпать тему. Здесь более интересно будет привести ответ короля на эти письма.

Монсеньору герцогу де Жуайёзу! [26 августа 1583 года]

Монсеньор! Я писал Вам 8 июня, что король Дании выдал паспорт тому, кому поручен корабль Этьена Ватье из Дьеппа, с разрешением заниматься торговлей и рыбной ловлей в землях и морях на Севере, находящихся под властью как короля Дании, так и московита, в обмен на два португала. Кроме того, я написал о тех средствах, которые, как мне кажется, могут помочь против насилия, которое англичане и нидерландцы часто совершают против купцов других наций, желающих торговать на Севере; они желают, чтобы Север принадлежал им одним, в особенности англичане.

Кроме того, 25 июня я сообщил Вам, что королева Англии послала к королю господина Герберта[384], в основном по двум причинам: во-первых, чтобы договориться о северной торговле, во-вторых, чтобы король отменил пошлины, которые он взимает в порту Эльсинор, даже last-gelt и ballast-geld, то есть пошлины, которая платится с каждого ласта[385] на корабле, как груженного, так и пустого. По первому вопросу они согласны, что англичане смогут свободно торговать и ловить рыбу как в землях и морях, подвластных королю, так и в тех, что подвластны московиту, и посылать туда столько кораблей, сколько им заблагорассудится, взамен за сто ноблей с розой[386], которые они будут платить королю каждый год. Кроме того, если случится так, что какие-либо английские суда потерпят кораблекрушение на норвежском берегу, все товары и имущество, которое удастся спасти, будут им возвращены, при условии, что они выплатят разумное вознаграждение тем, кто поможет им вернуть свое имущество; и это весьма выгодно для англичан, которые прежде, потерпев кораблекрушение, теряли все, что выбрасывало на берег, а ведь такие неприятности часто случаются с теми, кто ходит торговать на Север. Что же до last-gelt и ballast-gelt, их величества позднее по-дружески договорятся об этом.

Чтобы успокоить французских купцов, которые в этом году отправятся торговать на Север, я, как уже сообщил Вам, монсеньор, взял на себя обязательства перед королем, что французские купцы, которые пойдут туда, в августе или сентябре сего года пришлют к королю своего представителя, чтобы условиться с королем как по поводу позволения, данного им на этот год, так и по поводу того, что они должны будут платить в будущем, если продолжат торговать. Я сообщил об этом их величествам, чтобы они поступили так, как посчитают целесообразным: платить по два португала за каждое судно или договориться в целом на определенную сумму в уплату за всю французскую нацию.