Читать книгу "Маркиз и маркиза Ангелов - Вера Авалиани"

Вторым врачом оказалась молодая женщина в сарафане и накидке.

– Я – Роза, терапевт. И я сама рожала пять лет назад. Но мне под наркозом делали кесарево сечение. Но я все равно буду тут, сделаю, что смогу. Я ведь тогда перед родами ходила на курсы. Так что попытаюсь быть полезной.

Третьим врачом оказался кардиолог Джексон. Имя он не назвал, зато первым озаботился тем, где роженицу разместить.

– Не будет же она рожать на глазах всех, хотя как раз кресла бизнес-класса наиболее похожи на гинекологические.

Обратился он к мужу. И по адресу.

– Дайте мне отвертку – я откручу кресло, и мы его перенесем за шторку возле туалета. А пассажиры будут ходить в другой туалет, вот и все.

Клод, обрадованный тем, что все еще может обойтись, с радостью взялся за это конкретное дело. Благо, внизу нижней части буфета у стюардесс хранился набор инструментов на случай мелкого ремонта в туалете, например.

Пассажиры с интересом наблюдали за процессом. Мужчина-хирург взялся ему помогать отсоединять кресло от пола.

– Будете его держать во время родов – вдруг качнет не вовремя, – сказал он Клоду между делом.

– Я готов не только держать, я готов на все, даже умереть ради нее. Ради них, то есть.

– Хотел бы я так полюбить. Или нет – не хотел. А вдруг с нею что-то случится – вы же с ума сойдете.

– Я уже думал над этим. Если все же… Я выдержу. Теперь, когда я точно знаю, что тот свет есть, я буду знать, что мы когда-нибудь с ней будем вместе. И я выращу детей, и тогда…

– Давайте попытаемся спасти ее на этом свете, – вернул его доктор Симон к делам насущным. И два больших человека пронесли кресло, подняв его над головами пассажиров. Защелками телефоны – люди фотографировали процесс. Такого приключения никто не ожидал. Жаль, что роженицу увели за штору.

Схватки у Сони нарастали. Она пыталась дышать, как ей говорила Роза, у нее даже получалось. Но из-за того, что она пыталась не кричать, чтобы не разбудить спящего рядом с дедушкой Фреда, она попросила у стюардесс скотч. Ей принесли. Она попросила отрезать два куска и заклеить ей рот крест-накрест. Чтобы вырывались только стоны. В салоне для того, чтобы заглушить стоны, включили музыку. И раздали беруши в уши желающим.

Фредику положили на ушко подушку, ее в нужном положении поддерживал Роберт, который, не будь на его попечении внука, тоже стоял бы там, возле шторки. Но нельзя травмировать ребенка такими сценами. И он просто извел себя, стараясь услышать, как там дела.

А они шли полным ходом. Головка первого малыша показалась внутри. Соня сквозь слезы, почти теряя сознание, наклонилась и посмотрела на макушку младенца.

– Мальчик? – спросил Клод у помогающего малышу руками более изящного, чем хирург, кардиолога.

Тот улыбнулся:

– Потерпите, пока вытащим часть с гениталиями.

– Ну да, – все, и Клод в том числе, засмеялись.

Но он угадал – это был мальчик. Ему перерезали пуповину протертым водкой ножом из буфета.

Прямо следом показалась ножка.

– О, черт, – выругался пластический хирург, – похоже, второй ребенок лежит поперек движения. Надо попытаться его повернуть. А до прилета еще два часа.

Кардиолог вдруг засомневался.

– А вдруг затянем пуповину на горле. Никто из нас даже не помнит, как должны дети лежать в животе. Предоставим это природе.

– Хрен природе, – сделал неприличный жест хирург. Я возьму свой ноутбук и прочту в интернете.

Он ушел, Соня снова мучительно замычала. Ножка высовывалась все больше.

– Боюсь за нее потянуть, – виновато сказал кардиолог, – вдруг сломаю или бедро вывихну.

Соня выпучила от боли глаза и тяжело замычала.

– Я придумал, – вернулся хирург с ноутбуком. Я запросил по скайпу у друга по институту адрес в скайпе его знакомого акушера! Он сейчас ему все объясняет, и тот будет руководить нами по видеосвязи!

Все так обрадовались.

Через две минуты раздался вызов от Барни.

Барни тут же скомандовал принести на место родов все возможные осветительные приборы и поднести камеру к влагалищу роженицы.

Стюардессы достали два фонарика – больше не было в самолете, – и кардиолог стал светить ими обоими, куда сказали. На экран брызнула кровь.

– Достаньте вторую ножку и тащите ножками вперед.

Зажмурившись, Роза запустила руку во влагалище. Соня застонала сильнее – ногти у женщины были длинными.

Та заахала и поспешно вытащила руку. Тогда Клод сам, очень нежно перебирая пальцами, втиснулся внутрь жены и уловил вторую ножку девочки. Потому что едва он потянул, как стали видны гениталии.

– Итак, вот почему вторая полезла ногами вперед. Чтобы папа скорее узнал, что она – девочка, – пошутила Роза. Все опять засмеялись.

Но рано. Пуповина таки была закручена на шее малышки. О чем завопил акушер по скайпу. Велел втолкнуть головку внутрь влагалища и отмотать горло.

За это взялся пластический хирург. Он привык иметь дело с тонкими материями. И у них все получилось. Девочку вытащили. И она так же пискнула, как и брат, когда ее потрясли в воздухе, – по совету акушера. Пуповину догадались завязать и у первого, и у второй. Так что осталось только достать послед. Что и сделал, морщась от отвращения, Симон.

– Ну вот и отстрелялись. Поднесите камеру снова к влагалищу, – попросил акушер по скайпу. – И попросите «неотложку» прихватить кюветы для недоношенных детей. А пока положите им на все тело марлю или бинты, смоченные в минеральной воде.

Все кинулись исполнять. И только Клод остался показывать Софьино влагалище специалисту.

– Крови чрезмерно много. У нее внутреннее кровотечение. И началось оно не сейчас.

Клод, услышав это, впал в ступор от ужаса.

– Она умрет! Все же умрет!

– У нее была травма незадолго до родов?

– Да, была.

– А врач ее смотрел? Что сказал?

– Сказала, что ушиб спины.

– Он должен был отвезти ее в клинику!

– Но она сама захотела домой.

– На нее она напросилась, похоже. На борту ведь не может быть хирургических инструментов, наркоза, крови для переливания. За два часа она вся истечет…

Врач отключился. Клод наклонился над Соней. Она тоже все слышала.

– Я запрещаю тебе горевать. Я никуда и после смерти от вас не уйду. Ты обещал мне вырастить их без мачехи. И никогда не снимать кольцо.

Губы Сони почти посинели. Она закрыла глаза, но не выпускала руку Клода. Кровь продолжала вытекать, булькая пузырями. Стюардессы уже извели три упаковки бумажных полотенец, под слезы Роберты и Клода – врачи, узнав, что помочь больше нельзя, ушли, оставив роженицу с родней. Но она больше так и не очнулась.