Читать книгу "Темный аншлаг - Кристофер Фаулер"

Когда он зашагал к станции метро «Олд-стрит», начался дождь. Район выглядел совершенно таким же заброшенным, как после войны. Как это возможно? Мэй подумал о том, каким мог бы стать облик теперешнего Лондона, о нереализованных планах, о несбывшихся мечтах. Когда-то в центре Темзы намеревались соорудить дамбу, возвести над Истон-роуд громадную триумфальную арку из портлендского камня, построить на Примроуз-Хилл огромное национальное кладбище, установить в Кенсингтоне великолепные въездные ворота в стиле Пиранези. Готические башни, пирамиды склепов, подвесные железные дороги – ничему из этого так и не суждено претвориться в жизнь. Грандиозные социальные программы лопнули в угоду личным интересам. Как все вокруг могло быть красиво, с грустью подумал он.

Мэй стащил с плеча рюкзак, вытащил сотовый и позвонил Лонгбрайт домой.

– Ты говорила, никого из «Паласа» не осталось в живых, – сказал он ей, – но ты ошибаешься. Поверь, я понимаю, как это звучит, но, полагаю, наш убийца все еще ходит где-то поблизости. Артур понял по чертежу, как все было. Возможный путь к отступлению.

– Тебе не кажется, что это дела давно минувших дней?

– Мы знаем, что Артур отправился в театр, дабы разыскать свои записи. Думаю, он обнаружил чертеж и сразу оценил его значение. А затем сделал то, что само собой разумелось, – начал поиски. Прочесал психиатрические больницы города и проверил истории болезни, пытаясь выйти на след того, кто, возможно, еще жив.

– Хочешь сказать, выследил этого старого психа и нашел его в лечебнице Уэзерби? Зачем ему это понадобилось? – В голосе Лонгбрайт прозвучали скептические нотки.

– Ты же знаешь, как Артур ненавидел висяки. Он галопом помчался в клинику, всех там достал, расспрашивая медсестер и копаясь в историях болезни, и заполучил окончательный список бывших пациентов.

Направляясь к подземке, Мэй пробрался сквозь строй серых припаркованных грузовиков. Впереди спутанная красно-белая лента огораживала участок развороченной мостовой – еще более уродливый и устрашающий, нежели то, что в войну оставалось после бомбежки.

– Он лишь собирался пополнить этой историей свои мемуары, но неожиданно для себя вновь вернулся к расследованию. Вот почему он настаивал, чтобы я пошел с ним. Он предупреждал, что может попасть в беду! – Мэй был вынужден кричать в сотовый. – Он нашел то, что искал, затем, наверное, помчался к дому бедняги. Ты же знаешь, как он порой бывал напорист.

– Газеты того времени называли его Призраком, так ведь? Наверное, он страшно обозлился, что его опять преследуют.

– Обозлился достаточно, чтобы доехать следом за Артуром до отдела и подложить там бомбу, – ответил Мэй. – Из того, что нам о нем известно, это было бы весьма логично. Знакомый случай, прощальная гастроль. Финч сказал, что, по его мнению, взрывчатый материал – из старых запасов.

– Так взрывчатка что, шестьдесят лет пролежала? Где же он мог ее хранить?

– Кто знает, мог закопать на заднем дворе, а потом выкопал. Полагаю, при виде Артура события прошлого снова вернулись к нему и разожгли жажду мести. – Мэй замолчал, ожидая, пока мимо проедут громыхающие грузовики. – Послушай! – закричал он, зажав пальцем ухо. – Мне нужно, чтобы ты разыскала для меня одного человека.

– Конечно, кто тебе нужен? – спросила Лонгбрайт.

– Дантист Брайанта. Я знаю, он уже не практикует, но должен остаться номер его контактного телефона. Мне очень важно, чтобы ты его разыскала.

Мэй щелкнул крышкой сотового и, еще раз взглянув на затянутое дождем небо, шагнул в спертое тепло подземки.

41 Свежая струя

– Вы отдаете себе отчет, что через час у нас генеральная репетиция, а завтра открытие сезона? – спросила Елена Пароль, прикуривая сигарету с пробковым фильтром «Де Рецке» и выпуская дым в открытое окно.

Юные детективы сидели у нее в кабинете. Брайант слушал, ковыряя в трубке вилочкой для маринада, которую носил в кармане пальто лишь для этой цели.

– И что прикажете мне делать? С составом, недостаточно слаженным и слишком напуганным, чтобы синхронизировать движения с партитурой, с оркестром, в котором виолончелисту впору играть на Лестер-Сквер, собирая пенсы в шляпу, с режиссером, препирающимся с дирижером из-за каждой ноты, со сценическим оборудованием полувековой давности, которое может обрушить декорации на головы исполнителей, с едва введенным в спектакль Юпитером, сроду не выступавшим в Вест-Энде, с уборщицей, отскребающей кровь с кресел на балконе! А тут еще какая-то женская антиалкогольная лига пикетирует театр. Стэн и Мышь разносят слухи о призраках, проходящих сквозь стены, Бенджамену расквасила нос какая-то сумасшедшая, обозвав нас сатанинским отродьем. Я сама чуть не сломала ногу, поскользнувшись о листы ревеня, которые черепаха Элспет разбросала по всему фойе. А теперь вы говорите, еще и похищение.

– Насколько важна роль Джен Петрович для спектакля? – спросил Мэй, стараясь казаться невозмутимым.

– Она просто одна из хористок на заднем плане. Когда она не явилась на репетицию, я тотчас ее заменила. Суть не в этом. Мне нужно удостовериться, что вы способны защитить моих мальчиков и девочек, чтобы я могла пойти и заявить им, что все в порядке.

– Мы делаем все от нас зависящее. Я бы предпочел, чтобы спектакль отложили, дабы не подвергать риску ничью жизнь, но мистер Ренальда твердо стоит на том, что премьера должна состояться в срок.

Елена повысила голос:

– Я не подвергаю сомнению ваши способности, мистер Мэй, но, учитывая ваш исключительно юный возраст, хотела бы знать, не могу ли я поговорить с офицером постарше.

– Боюсь, больше не с кем, мисс Пароль, – вежливо ответил он.

– На анонс и рекламу потрачено целое состояние. В Лондоне не осталось ни одного неразрушенного здания, не оклеенного афишами. Что для мистера Ренальды пропавшая хористка по сравнению с разгромной рецензией в «Дейли телеграф»?

– Понятно, все мы надеемся, что мисс Петрович жива и невредима и даст о себе знать. В ее квартире мы обнаружили следы борьбы и несколько пятен крови – возможно, ее крови, но никаких отпечатков пальцев. То, что мы приняли за огромное пятно крови на стене, оказалось, как ни странно, лаком для ногтей. Кроме этого, у нас ничего нет.

– Складывается впечатление, что вы не слишком хорошо понимаете, что вообще происходит. Полагаю, всех видавших виды детективов забрало к себе военное ведомство. Это не ваша вина, вам просто не хватает опыта. Одному богу известно, кого винить. Безусловно, я бы не стала слушать никого из труппы.

– Почему нет?

– Они же актеры, господи, они вечно все преувеличивают. Вы со всеми переговорили?

– Почти со всеми.

– А как насчет тех сумасшедших женщин, что собрались на улице? Вам не кажется, что кто-то из них воспринимает наш спектакль как личное оскорбление?

– Думаю, что таковых большинство. Только представить себе не могу, чтобы кто-то возмутился до такой степени – ворваться в театр и начать убивать исполнителей.