Читать книгу "Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров"

– Богу войны нельзя отказывать, Матвей, – предупредил товарища Викентий. – Бог войны всегда побеждает.

– А я отказал, – развел руками Матвей. – Но если захочешь просто поболтать, Вик, ты заходи. Всегда интересно услышать что-нибудь новенькое.

– Можешь быть уверен, я зайду, – пообещал великий Один, нащупал в поясной сумке колдовскую щепку и отправился к реке. Бросил в воду, шагнул – и почти сразу сошел на берег в сумеречную предутреннюю прохладу.

Город безмятежно спал – если можно так говорить о покоренном селении. Тихие ладьи, большая часть которых была нагружена выше бортов, стояли практически без охраны – ибо стражники дрыхли рядом с кораблями, храбро сжимая копья и топорики, дремали кто на палубах, а кто на причалах, привалившись к бортам. Спали возле погасших костров полураздетые воины, обнимая вовсе голых девиц. И все это пахло пивом, жареным мясом, орешками, копченостями и медом. Картину всеобщего разгульного праздника немного портила только одна деталь: у некоторых из сомлевших девиц, отдыхающих в мужских объятиях, руки были связаны за спиной.

Спрятав щепку в поясную сумку, великий Один осторожно пробрался через тесно лежащие тела, пошел по улице между любовно ухоженными садиками, в центре каждого из которых стоял белый двухэтажный домик с ровной крышей. На некоторых из этих крыш имелись матерчатые навесы, на некоторых росли высокие цветы или кустарники, прочие ограничились просто плетеной мебелью.

Вместо цветочных клумб перед многими строениями поблескивали овальные пруды с белоснежными лотосами. Вокруг таких прудов лежали известковые плиты или имелись отсыпанные белым песком площадки. А еще перед домами имелись сооружения из глины, невероятно похожие то ли на глубокие жаровни, то ли на низкие тандыры, с разделочными столиками рядом. И все это придавало селению некий налет коттеджного поселка из далекого двадцать первого века.

Кое-где на лужайках и площадках отдыхали сомлевшие от пива и усталости воины вперемешку с женщинами, кое-где голые ноги или руки торчали над краем крыш. Похоже, в домах победители и их жертвы отрывались не менее бурно, нежели на берегу.

Единственное, чего нигде не увидел бог войны, так это крови и трупов. Похоже, город принял поражение с подобающим цивилизованному миру смирением. И это не могло не радовать вождя завоевателей. Ведь великий Один воевал не из кровожадности – а только ради славы и удовольствия.

– Он вернулся! – вдруг послышался крик с одной из крыш. – Братья, великий Один вернулся!

– Заметили, сони… – улыбнулся бог войны, продолжая прогуливаться по зеленым улицам, больше напоминающим парковые аллеи.

– Любо Одину! Слава, слава! Он вернулся! – Крик покатился над городом во все стороны, и сонные дети воды стали подниматься, оглядываться, торопливо хвататься за оружие. – Бог войны с нами!

Очень скоро этот торжествующий клич докатился до нужных ушей, и на очередном перекрестке воеводу дальнего похода перехватила его свита: Переслав, Копытень, рыжий Ронан и кудрявый Ковыльник, юный Волох и завернутая в розовую льняную тогу валькирия, за которой семенил тощий Язон с увесистой корзиной в руках.

– Мы рады видеть тебя, великий Один! – почтительно склонились мужчины, тоже одетые в легкие льняные туники. – Прими наше почтение и уважение.

– Привет, Вик! – помахала рукой явно хмельная Валентина. – Где тебя носило столько дней? Неужели Уряда из кроватки не выпускала?

– Почти угадала, – не стал вдаваться в подробности бог войны. – Что здесь? Египтяне нападать не пытались?

– После разгрома армии, воевода, у них просто нет для этого сил, – рассудительно ответил Переслав. – Полагаю, они пожертвовали Мемфисом, дабы получить время для стягивания войск из других земель. Этот город богат, мы гуляем пятый день, а его кладовые все еще полны пивом, мясом и инжиром с финиками. Но чем дольше мы здесь отдыхаем, великий, тем большую армию сможет собрать могучая Исида на нашем пути.

– Что с добычей? – лаконично поинтересовался Викентий.

Славяне переглянулись.

– Очень много лежачих раненых, – зевнула Валентина. – Занимают много места на палубах. И еще изрядное число воинов, не принявших моего покровительства, лежат в трюмах, дожидаясь отправки в родные болота. В прошлый поход мужики оказались умнее. Предпочли веселую Валгаллу жарким и темным бочкам.

– Бочкам? – непонимающе вскинул брови Викентий.

– Тела пришлось тщательно законопатить, – развела руками богиня смерти. – А то ведь запах, друг мой, запах. Я только теперь начинаю понимать, отчего египтяне так полюбили мумификацию.

– Ты хочешь сказать, трюмы полные, а добычи мало? – сделал вывод великий Один. – Ничего страшного. Кажется, я знаю способ, как справиться с этой неприятностью. Надеюсь, ты ничего не сотворила с мальчиком из святилища мудрости?

– С Измекилом? Ничего, – мотнула головой валькирия. – Даже не совратила. Он так меня боялся, что даже заикаться начал, когда я его по головке погладила. На чем, собственно, наша экскурсия и закончилась… Чего-то у меня в горле пересохло. Язон!

Юный раб подскочил, достал из корзины кувшин, протянул богине. Пока та пила из горла, приготовил ломоть какой-то коричневой копчености.

– Валька, он мне нужен! Я про Измекила.

– О, наконец-то! – встрепенулась богиня смерти. – Я объявляю ритуал!

– Никаких ритуалов, – мотнул головой Викентий, похлопав пьяненькую девушку по плечу. – Вполне достаточно прогуляться до пирамид. Думаю, он встретит нас у ворот.

– Ходить не нужно! – громко сообщил рыжий сын русалки. – В нашем дворце есть лошади и колесницы.

– Где? – не понял бог войны.

– Во дворце, где мы дожидались твоего возвращения, – уточнил Ронан.

– Тогда запрягай! – приказал великий Один.

Через полчаса три стремительные колесницы промелькнули по дороге из известняковых плит и остановились перед храмом Мудрости и Посвящения. Волох собрал в руки вожжи, отвел повозки в сторону, явно намереваясь их сторожить. Великий Один со свитой решительно вошел под крышу святилища, миновал залы насквозь. И только у вторых врат к нему успели добежать запыхавшиеся жрецы, упали на колени:

– Приветствуем тебя в святилище, о великий!

– Где Измекил? – спросил бог войны.

– И где мое пиво? – добавила Валентина.

– Он спешит… – переглянулись бритые старики.

Великий Один кивнул, вышел на свет и опять долго-долго созерцал серебряные и рубиновые громадины. Восхищенно покачал головой:

– Какая потрясающая красота!

– Готов принять твою волю, великий Один, – наконец-то прибежал мальчишка и упал на колени, подняв над головой глиняный кувшин, покрытый голубой глазурью, поверх которой шли серебристые руны.

– Это мое! – перехватила сосуд с пивом богиня смерти и жадно припала к краю.