Читать книгу "Путь гейши - Алина Лис"

— Уважаю, — с напускной серьезностью откликнулся Джин. — Жать, принц Аль Самхан не может сказать о себе того же.

— Не издевайтесь надо мной!

Лицо девушки жалобно скривилось. Она была в этот момент такой несчастной — потерянная, отчаянно храбрящаяся, зависимая от него, что Джину снова захотелось ее утешить.

— Я не издеваюсь. — Он перешел на доверительный шепот. — Скажу по секрету: мой младший брат — будущий император Самхана, выигравший битву в Огненной долине, — тоже ужасно боится иголок. Только тсс! Это государственная тайна. — Он улыбнулся и погладил Тэруко по голове. Она сперва вздрогнула, а потом тяжело вздохнула, уткнулась носом ему в плечо и всхлипнула.

Джин замер в растерянности. А потом осторожно приобнял ершистую принцессу Риндзин за плечи. Семнадцать лет. Боги, он постоянно забывает, что этой девочке всего семнадцать!

— Страх — это просто чувство, принцесса. Чувствовать не стыдно, стыдно быть рабом своих чувств.

— А вы, — она снова всхлипнула, но уже тише, — вы чего-нибудь боитесь?

— Конечно. Разве ваше высочество забыли, что я — главный трус в империи?

Девушка сердито фыркнула и отпрянула. А потом резко подставила руку.

— Шейте! — сквозь зубы приказала она, отвернулась и уставилась в стену широко раскрытыми невидящими глазами.

Джин с облегчением занялся делом. Все-таки с Тэруко проще, чем с большинством женщин. Насмешки делали ее не слабой, но сильной.

— Если хочется, можно стонать и плакать, ваше высочество. Я никому не скажу.

— Вот еще!

— Ну, как хотите.

Несколько минут в комнате стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием сквозь зубы.

— Вот и все. Осталось только забинтовать.

Она повернулась, недоверчиво покосилась на руку. Черные стежки на белой коже смотрелись чужеродно.

— Все? — недоверчиво переспросила принцесса.

Джин улыбнулся:

— Все.

— Но это не так уж и больно…

— Конечно. Страх часто лжет, ваше высочество. Слушая его, нужно помнить об этом. — Он завязал и обрезал бинт, с сожалением выпустил ее руку и протянул баночку. — Все. Заживет самое большее через пару дней. Умойтесь, смажьте синяки, а потом надо возвращаться. Пока во дворце не заметили ваше отсутствие.

На встречу он все равно безнадежно опоздал.

Тэруко неловко взяла баночку, повертела, кинула на футон. И порывисто схватила Джина за руку.

Он вздрогнул. Ладонь у принцессы была горячей и жесткой. Близость девичьего тела возродила утихшее было возбуждение. Она подалась ближе, почти прижалась к нему, под полуопущенными шелковыми ресницами замерцали вишневые огоньки.

— Спасибо! — Голос девушки дрожал от переполнявших ее чувств. — Спасибо, ваше высочество! Если бы не вы…

Взгляд сам собой остановился на полуоткрытых губах девушки, и Джин поймал себя на навязчивом желании попробовать их на вкус. Отчего-то ему казалось, что они будут сладкими.

— Я виновата — судила, не зная вас. Вы ведь поняли это. Поняли, не отрицайте! Я заслужила ваши насмешки.

Тэруко ведь никто никогда не целовал. Мелочь, ерунда — Джин не из тех дураков, которые считают, что невинность — главная ценность в женщине. Но сейчас эта мысль взволновала его.

Паскудное воображение удружило, снова нарисовав принцессу обнаженной. Без синяков, бинтов и повязки. Длинные мускулистые ноги, округлые бедра — даже под одеждой видно, что они у девчонки хороши. Плоский живот, грудь — маленькая, с чуть вздернутыми сосками. Есть в фигуре Тэруко что-то мальчишеское. Не по-женски сильные руки, не слишком выдающиеся, но заметные мышцы на спине и груди…

Желание было очень ощутимым, плотским и ярким. Знай принцесса, о чем он сейчас думает, она бы не захотела говорить «спасибо».

Тэруко все еще сидела рядом, и ему казалось, что он чувствует жар ее тела сквозь ткань кимоно. Джин хотел ее и злился на себя за это желание, которое не мог контролировать. Он чуть отодвинулся. Не хватало еще, чтобы принцесса заметила неуместную и однозначную реакцию его тела.

— Отец учил меня, что нет позора в том, чтобы признать свою ошибку. И я от всей души благодарю вас и прошу прощения. — Голос девушки дрогнул. — Я рада, что судьба свела нас, и буду счастлива стать вашей женой. — На последних словах Тэруко подняла взгляд и просительно заглянула Джину в глаза.

Проклятье, лучше бы она напала на него с мечом! Или даже не она, а сразу весь гарнизон дворцовой стражи. На удар катаной Джин нашел бы что ответить, а вот что ответишь на такие слова, сказанные от всего сердца?

В обращенном на него взгляде девушки светилось восхищение, благодарность и совсем несвойственная принцессе робость.

Навязанная невеста. Искренняя, отчаянно смелая. Хрупкая и уязвимая в этой своей смешной повязке на груди, в синяках и с забинтованной рукой. Сумасбродная девчонка, рискнувшая выйти за ним на улицы Тэйдо, вставшая в одиночку против четырех пьяных ублюдков.

И сумевшая сейчас попросить прощения. Поступок, в семнадцать лет требующий едва ли не большего мужества.

Вот он — момент, чтобы смертельно оскорбить и оттолкнуть принцессу раз и навсегда. Унизить в ответ на искренность, ударить, пока она сама протягивает руку.

Он еще раз взглянул на девушку и понял, что не сможет быть настолько жестоким.

Джин всегда презирал любителей рубить собаке хвост по частям. Если решил — действуй.

Думал ли он когда-нибудь, что сам уподобится им?

Принц резко поднялся, подобрал куртку Тэруко и швырнул ее девушке.

— Время вышло. Одевайтесь, ваше высочество.

Свет в глазах принцессы потух. Так стремительно, словно кто-то погасил огонек в лампе. Она стиснула зубы и отвернулась.

Джин еле сдержался, чтобы не выругаться. Он знал, что поступил правильно, холодно и официально ответив на ее порыв. Нельзя давать обещаний, которые не собираешься выполнять. Как бы хороша и соблазнительна ни была Тэруко, как ни нравилась ему, он любит другую.

Да, он поступил правильно. Но на душе все равно было гадко.

Нобу едва дождался, пока за провожавшей его девицей закроется дверь. Уме грациозно поднялась ему навстречу с татами, но он оборвал приветствия девушки.

— Беда, Уме!

На хорошеньком личике отобразилась тревога:

— Что случилось, господин?

— Брат арестован! — Он заговорил торопливо, перебивая сам себя. — По обвинению в государственной измене. За шпионаж в пользу Самхана. Можешь себе это представить, Такухати — и по обвинению в измене?! Это же смешно! Как, скажи мне, ну как можно в такое поверить, Уме? Это же ложь! А все виим этой девки! Я уверен, это она навела на брата службу безопасности! Меня тоже пытались арестовать, я успел скрыться в последний момент. И теперь… не знаю… — Он растерянно заморгал.