Читать книгу "Я напишу тебе, крошка! - Алекс Орлов"

– И катанцы, и республиканцы решили загрести угли нашими руками.

– Так-так, – произнес Беркович, водя линейкой по картографическим обозначениям. – Они сдали друг друга, не показав собственных позиций, но и не догадываясь, что подобное предложение могло быть сделано и их противникам. Вам не кажется, что это слишком наивно с их стороны, майор?

– Это непростительная ошибка для профессионалов, сэр, однако и те и другие ведут многолетнюю изнурительную дуэль и привыкли видеть врага только в лице друг друга. Так называемая «сельская психология». А мы для них – приезжие.

– Забавно, как у вас все легко получается, Корнер, – отодвинув карты, произнес Беркович. И со вздохом добавил:

– Когда-то я тоже собирался изучать психологию, но не сложилось… Что у нас с аэродромами?

– Пока ничего нового. Мы знаем, что катанцы и республиканцы используют массивы скальных отмелей. Есть информация, что там были естественные пустоты. Однако районы отмелей – это тысячи квадратных километров, а истребитель с вертикальным взлетом может незаметно спуститься в одну из шахт, и этих шахт может оказаться несколько сотен.

– Что ж, они хорошо подготовились – и те и другие, поскольку все это время инспектировали друг друга. Как с платформами?

– Найдено пятьдесят девять посадочных платформ…

Майор перевернул одну из карт и стал указывать места сосредоточения посадочных терминалов армий Катана и Лозианской республики.

– Думаете, это все?

– Нет, сэр. Скорее всего, здесь их процентов восемьдесят. Остальные мы ищем.

– Хорошо, майор, ищите и держите меня в курсе дел.

– Конечно, сэр.

Едва Корнер вышел, как в селекторе прозвучал голос полковника Миллера. Миллер планировал бомбоштурмовые удары, которые должны были сломить сопротивление противника и обратить его в бегство.

– У меня готовы три варианта, сэр. Я хотел бы, чтобы вы сами выбрали наиболее приемлемый.

– Хорошо, полковник. Жду вас. Пока Миллер петлял в переходах крейсера, с адмиралом связался капитан «Тристара».

– Сэр, судовой кодировщик принял сообщение от пятьдесят первого… Вывести на экран?

– Давайте.

«Пятьдесят первым» был майор Дидро, на котором лежала ответственность за доставку десанта.

Вскоре на персональном терминале появился текст кодограммы. Дидро сообщал о небольшом бунте на транспорте с порядковым номером «49587С».

Как оказалось, взбунтовались двадцать революционеров-боевиков из радикальной партии «Анархический союз молодежи».

Вооруженные силы СВК создавались в сжатые сроки, к тому же всех резервистов традиционно подгребали катанцы и республиканцы, поэтому пришлось вербовать всех, кто имел опыт боевых действий. Не брезговали даже радикалами. В качестве предупредительных мер их обрабатывали психологи, которые обещали экстремистам реализацию их замыслов на далеких, не испорченных цивилизацией планетах.

Чтобы максимально застраховать себя от неожиданностей во время транспортировки, когда в закрытых помещениях люди испытывают стресс, радикалов расселили в отдельные блоки, и именно такая небольшая коммуна вышла из повиновения.

Дидро сумел их изолировать не поднимая шума, однако опасался, что бунтовщики могут еще наделать бед.

«Поступайте с ними, как сочтете нужным…» – написал адмирал и отправил ответ. Этим он развязывал Дидро руки.

– Разрешите, сэр? – остановившись на пороге каюты, спросил Миллер.

– Входите, полковник.

Седовласый, на границе пенсионного возраста полковник был хорошим фронтовым планировщиком, прошедшим весь путь от пилота до командных должностей в больших соединениях. Миллер на собственной шкуре испытал, что такое кинжальный зенитный огонь, и никогда не рисовал траектории полетов «от фонаря».

– Вот этот вариант кажется мне предпочтительнее. – Адмирал указал на одну из схем, которые полковник расстелил перед ним. – Здесь предусмотрены самые большие скорости, не так ли?

– Так, сэр. Большие скорости на открытом пространстве, а значит, больше риска.

– Этот риск нам уже утвердили, полковник. Командование надеется на скорые и впечатляющие результаты.

– Они будут, сэр, – заверил Миллер и, собрав свои бумаги, ушел, а с Берковичем снова связался начальник военной разведки экспедиции майор Корнер.

– Возникла одна идея, сэр.

– Излагайте, майор.

– Раз уж мы договорились с враждующими группировками о доверительных отношениях, может, стоит их расширить?

– Как именно?

– Заключить соглашение о ненападении. Пусть они пропустят нашу ударную авиацию – все равно ведь мы идем якобы на их противников…

– Но когда начнется бой на орбите, им все станет ясно.

– Ничего страшного. Пусть как можно дольше остаются в приятном неведении…

Адмирал задумался. Как-то уж слишком лихо ему предстояло нарушить все существовавшие прежде правила.

Впрочем, он и так собирался начать военные действия раньше указанного в ультиматуме срока, так стоило ли останавливаться, однажды переступив границу.

– Хорошо, майор. Я даю свое согласие. Действуйте.

88

Лейтенант Апдайк находился на «Галилее» всего пару часов, а уже успел «достать» весь гарнизон, поскольку желал познакомиться с каждым солдатом. А еще он оказался очень любопытен.

– А что у вас здесь? Просто окно или это бойница? – спрашивал лейтенант. – А почему в стене дырочка? От пули или здесь гвоздь торчал?

– Это еще до нас было, сэр, – отвечал замученный сержант Мотль.

– Понимаю. А где у вас туалет? Я, признаться, испытываю некоторое неудобство. Одним словом, – лейтенант смущенно улыбнулся, – отлить бы надо…

– А это внизу, сэр. Прямо с причала и отливайте, только от катеров отойдите подальше, а то рулевые у нас очень болезненно относятся к чистоте на своих судах.

– Постойте-постойте, сержант, выходит, у вас здесь нет туалета?

– А зачем? – в свою очередь удивился Мо.

– Ну… санитария, экология и прочая литература, – развел руками Апдайк.

– С литературой все нормально. На мелководье сильные течения и поэтому все относит в сторону – на корм планктону.

– Правда? Очень остроумно. И кто это придумал?

– А чего тут думать? – снова удивился Мо.

– И правда. Ну ладно, проводите меня до причала, сержант. У меня к вам есть еще вопросы.

– Как скажете, сэр.

Пока они спускались по лестнице, лейтенант молчал, по-новому осмысливая то, что прежде копил в своей угловатой голове.