Читать книгу "Стрела гламура - Елена Логунова"

Лазарчук, словно почувствовав, что его вспомнили, вышел на крыльцо большого дома с охапкой перчаток, положил их на ступеньку и громко крикнул мне:

– Разбирайте!

Я рысью сбегала к крыльцу, перенесла все перчатки к своей лавочке и принялась сортировать их. Однотипные белые перчатки я складывала кучкой, предварительно заглядывая на изнанку манжет.

– О квадроцикле меня пока не спрашивали, – пожал плечами Анатолий, ответив на вопрос, о котором я уже забыла. – Я иду на допрос в третьей очереди, после вас.

– Правильно, дамы вперед, – пробормотала я.

Анатолий ушел, а я осталась додумывать эту свежую мысль, – про дам, вернее, одну даму, которая выступила вперед, на первый план моего частного детективного расследования.

И снова от раздумий меня отвлек тяжелый топот.

– Папка! – Масяня, увидевший бегущего к нам Коляна раньше, чем я, обрадованно закричал, всплеснул руками и рухнул с лавочки. Следующие его слова прозвучали уже из снежной кучи:

– Ты откуда?

– Оттуда! – коротко ответил Колян и кивком указал на большой дом.

Одной рукой он вытянул из сугроба Масяню, другой сдернул с лавочки меня.

– Ты уже? – спросила я в той же лаконичной манере, интересуясь, успел ли супруг пообщаться с операми.

– Отмучился! – подтвердил он. – Давай же, Кыся, дуй быстрее в пыточную камеру, а то господа дознаватели начинают сердится.

– Что, уже щипцы приготовили? – притворно испугалась я.

– Щипцов я не видел, но слышал, как орет в соседней комнате твоя подруга, – Колян поежился. – Кажется, там кого-то пытают.

– Мася, погуляй немного с папочкой! – скороговоркой сказала я и побежала в дом.

Спешила я не потому, что боялась рассердить любознательных оперов своим промедлением, а потому что желала поскорее прояснить судьбу подруги. Отчего она, собственно, орет, неужели от боли? Не пытают же ее там, в самом-то деле?

Оказалось, что Колян просто неправильно выбрал слова. Ирка не орала, она разговаривала на повышенных тонах, а пытке подвергался Лазарчук, от которого моя несдержанная подруга настойчиво добивалась ответа на риторический вопрос: «Ты считаешь меня идиоткой?!» Дискуссия по этому поводу развернулась нешуточная, хотя, чем она вызвана, было непонятно.

Прислушиваясь к крикам, доносящимся из соседней комнаты, на вопросы тощенького востроносого опера я отвечала рассеянно, не особенно вникая в их смысл. Боюсь, я была излишне лаконична. Красноречие пришло ко мне только с появлением слушателей.

Они прибывали постепенно. Сначала пришел Лазарчук. Он устроился на подоконнике, сидел и помалкивал, периодически постреливая в меня инквизиторским взглядом из-под прикрытия тюлевой занавески. Потом прибыл рыжий опер, ранее беседовавший с Иркой. Он пришел с подарочком – принес на тарелочке знакомый окурок. Дверь рыжий прикрыл неплотно, и мне со своего лобного места на середине комнаты было видно, что в щелочке поблескивает любопытный голубой глаз: Ирка не желала оставаться в стороне.

Мне пришлось трижды пересказать свой вчерашний разговор с Зинулей. Раз от разу я добавляла в повествование подробностей и эмоций и наконец вошла во вкус настолько, что, подписавшись под строкой: «С моих слов записано верно», сама предложила:

– Могу еще сделать специальное заявление!

– О боже! – сказал на это Лазарчук.

Рыжий опер посмотрел на Серегу с удивлением, а я успокаивающе улыбнулась, безошибочно угадав, чем вызвана неуставная реплика капитана. Совершенно очевидно, Лазарчук сдуру подумал, что это я ухлопала кучу народу, а теперь созрела для признательных показаний! Мысль была идиотская, хотя я не могла не признать, что у Сереги есть основания подозревать наличие у меня скрытых криминальных талантов. С фантазией у меня все в порядке, и употребляю я ее не всегда правильно – с точки зрения твердолобого стража закона, конечно. Консерватор Лазарчук уже не раз упрекал меня в том, что я занимаюсь преступной детективной самодеятельностью, хотя я не понимаю, что плохого в проявлении частной инициативы?

– Спокойно, Маша, я Дубровский! – сказала я капитану.

– Тот Дубровский, который разбойник? – мрачно съязвил Лазарчук.

– Который борец за справедливость! – поправила я. – Надеюсь, она восторжествует после того, как я окажу посильную помощь официальному расследованию.

– Мне уже интересно! – простодушно признался востроносый опер.

Я благосклонно улыбнулась ему и сказала:

– То ли еще будет! Ну, вы готовы внимать?

– Всегда готовы! – на два голоса отозвались из-за двери Ирка и Колян.

– Пионеры-герои! – простонал Лазарчук.

– Мама, ты где?! – взревел в коридоре Масяня.

– Пионеры и октябрята! – рассвирепел капитан. – А ну, закройте дверь и идите вы…

Он замолчал, подыскивая слово поделикатнее, и востроносый любезно подсказал ему:

– В светлое будущее!

Это был недостаточно конкретный адрес, и пионерско-октябрятское звено имело иное, нежели Лазарчук, представление о географии светлого будущего. Мой муж, мой сын и моя подруга не замедлили вломиться в комнату.

– Насколько я понял, вы как раз закончили с официальной частью, – вежливо молвил Колян, опустившись на диванчик.

– А теперь – концерт! – подхватила и развила эту мысль Ирка. – Программу открывает сольное выступление заслуженной артистки разговорного жанра! Просим!

Подруга захлопала в ладоши, и ее с удовольствием поддержал Масяня, потеснивший на подоконнике капитана Лазарчука.

Такое торжественное вступление ко многому обязывало. Я выдержала театральную паузу, нагнетая интерес слушателей к своему рассказу, и только открыла рот, как невыносимый Лазарчук фыркнул и издевательски пропищал:

– А теперь, детишки, я расскажу вам сказку!

– Сказку так сказку, – благодушно согласилась я. – Только страшную сказку! Про то, как один человек – назовем его, например, Икс – захотел убить другого…

– Например, Игрека! – выдохнула Ирка.

А Колян завел глаза под лоб и пожаловался балкам потолочного перекрытия:

– Опять какие-то загадочные формулы!

– Да никаких загадок, все просто! – заявила я. – Жили-были Икс и Игрек. Икс не питал симпатий к Игреку, и тот отвечал ему взаимностью, хотя оба старательно изображали мир и дружбу.

– Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, – задумчиво сказала Ирка.

– Однажды коварный Икс предложил Игреку в порядке укрепления дружбы совершить экскурсию на квадроцикле – такое моторизованное восхождение на гору Б-52.

– Точно, я их знаю! – уверилась Ирка. – Икс – это…

– Не спеши с выводами! – я остановила подругу. – Сначала дослушай. Альпинисты-мотоциклисты оседлали верный квадроцикл и начали подниматься на гору, но остановили свое транспортное средство чуть выше середины склона.