Читать книгу "Пять минут между жизнью и смертью - Галина Владимировна Романова"

– Да не думал я никуда сбегать! – возмущался он через четыре часа, когда всей толпой они ввалились в дом Виталия. – Я очень тщательно прятался, поэтому пацан во дворе меня и не заметил. Видел, как этот Овчаров забрал портфель.

– Чего же не остановил его? – прищурился Сомов, незаметно ото всех поглаживая руку своей секретарши.

– Зачем?! – наивно хлопал ресницами Игорек. – Я девушку должен был найти, а портфель этот мне без надобности. Овчаров меня на нее и вывел.

– А чего же сразу на него в том доме не напал? Чего так долго ждал, мы все извелись?

Сомов взял руку девушки и переплел ее пальцы со своими, та даже дышать боялась, сидя с пунцовым лицом. Но это ведь было не новостью, руку-то она не отбирала.

– А-а! – Игорек хитро улыбнулся. – Мне надо было подтверждение того, что девушка в доме. Он ведь мог ее прятать где-то еще. Она вообще могла быть мертва.

– И нашел подтверждение? – капризно изогнув губы, ревниво поинтересовался Валера. – В мусоре рылся?

– Рылся, а ты бы не стал?

– Стал бы…

– Ну, вот и я стал. Нашел подтверждение, что он в доме не один, тогда и отключил ублюдка. Потом поговорил с ним по душам. Все про портфель этот выведал. Это ведь вы его перепрятали, когда у себя на квартире обнаружили? – обратился он к Валерии.

– Не прятала я ничего! – отозвалась она возмущенно. – Забежала как-то на квартиру к себе. Смотрю, портфель валяется прямо на пороге. Он его на пуф поставил, а тот упал, я портфель за него и задвинула, чтобы больше не падал.

– А он потом всю квартиру перевернул, его разыскивая, – прищелкнул языком Игорек. – Не успел найти, его Лев Батенин у него прямо из-под носа уволок. Он и задергался. Мало того, что документы там ворованные были и информация ценная на флэшке, так еще фотография Валерии, перечеркнутая крест-накрест, в потайном кармане хранилась. Он ведь как придумал свой план, так фотку ее и перечеркнул, ставя тем самым крест на ее семейном счастье. Он боялся, что она эту фотку найдет. Потом, когда портфель пропал, он чуть с ума не сошел от горя. Надеялся на такие деньги, а тут… Но Батенина взяли возле трупа Марии, и Овчаров сразу смекнул, что не зря там парень появился. И быстро навестил его квартиру. А там та самая фотография стоит. Но портфеля, сколько он ни искал, не нашел. После освобождения Батенина из-под стражи он за ним наблюдал, но приближаться боялся, потому что Валеркину слежку засек.

– Да уж! – зло фыркнул Валера.

– Точно тебе говорю, он сам рассказал. Меня не засек, а тебя моментально. Потому и ходил долго за Львом, боялся к нам в руки попасться. Потом вы все знаете…

– Не все, – тихо обронила Валерия, все обернулись на нее. – Я не знаю, где мой муж сейчас.

– Сейчас… – Сомов нехотя высвободил свою руку, глянул на часы. – Думаю, что сейчас Рашидов его уже освободил и он на полпути к дому.

И тут же суетливо засобирался, не желая присутствовать при семейной сцене. Чего-чего, а этого он боялся больше всего. Когда два взрослых человека начинали осмысленно поливать друг друга оскорблениями, выясняя отношения, Сомов впадал в нервный ступор.

Разве так можно?! Разве нельзя договориться? Или вообще не говорить, если сказать нечего. Зачем же так-то?!

– Боитесь скандала? – догадалась секретарша, усаживаясь в его машину на пассажирское сиденье рядом с ним.

– Боюсь, – честно признался он. – У нас ведь так не будет?

– Нет, – покачала она головой, ни о чем таком не спрашивая и не разыгрывая недоумение.

– Надо же… – пробормотал Сомов, прежде чем отъехать от дома Сетиных. – Кто где находит свою судьбу, а я в собственной приемной! Кто бы мог подумать! А вот и хозяин дома…

Хозяина высадили из милицейского «уазика», когда уже все отъезжали. Тот хмуро поприветствовал Сомова и прямиком зашагал к дому.

Свет горел лишь в столовой, туда он и вошел, забыв переобуться в любимые домашние шлепки. Рашидов сказал, что его жена вернулась. Интересно, что она скажет в свое оправдание?

С этого вопроса Виталий планировал начать семейный скандал. А поскандалить ему хотелось, даже очень. Он никогда не орал в доме, никогда не хлопал дверями, не стучал кулаком. Сейчас ему этого хотелось, как никогда. И глаза ее хотелось видеть напротив. Они же никогда не лгали, они сразу…

Валерия стояла спиной к входу и мыла чашки из-под кофе после гостей. Узкая спина, стройные ноги, тонкая талия. Господи, он почти забыл, как она выглядит без всей этой одежды, что сейчас была на ней. И скучал, сильно скучал, хотя и закатывал свои чувства в злость, будто в бетон.

– Где ты была?! – рявкнул он с порога столовой, заметил, как вздрогнула ее спина, как не спешит она поворачиваться, и снова заорал: – Где ты была, черт побери?!

– Не кричи, пожалуйста, – попросила она, поворачиваясь и глядя на него так, словно он ушел утром на службу, сейчас вернулся и ждет ужина. И добавила: – Если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду.

– Ты уже один раз ушла, идиотка! – выпалил он. – А потом вдруг все сразу умирать стали!

– Прости… Я не желала им зла… Это не я…

– Они?! Да при чем тут они?! Речь идет обо мне, понимаешь?! – Он стукнул себя обоими кулаками в грудь, аж гул пошел. – Я умер, понимаешь, когда ты ушла, я умер! Почему?!

– Я думала, что ты не любишь меня, Виталик. Думала, что не нужна тебе. Меня в этом очень хорошо убедили.

– Почему ты такая дура?! – снова заорал он так, что она вздрогнула и попятилась. – Я не люблю ее! Вы слышали?! Я ее не люблю! Разве такое возможно, дура ты разнесчастная, а?! Разве… Иди сюда немедленно!

Она так плакала, обняв его за шею и шепча что-то несвязное, что он готов был рыдать вместе с ней. Так жалко ее было, так жалко, что дышать нечем стало. Но он ведь не должен показывать собственной слабости? Не должен. Потому и к дереву любимому никого не водил, даже ее, потому он сильный и несгибаемый. И еще им манипулировать никому нельзя, вот. Даже ей.

– Эй, тот тест на беременность… – он погладил жену по голове, – он что показал?

– А-а? – Она отстранилась, глянула на него разнесчастными зареванными глазищами. – Какой тест? А-а, тот, нет, я не беременная.

– Ну и ладно, еще успеем. – Он снова притянул ее, сжал так, что она пискнула, и тут же, не желая изменять самому себе, желая быть очень строгим взрослым мужем, пригрозил: – Еще раз сбежишь из дома, ни за что больше не пущу. Так и знай…