Читать книгу "Последняя звезда - Рик Янси"

95

Глушитель

В конце коридора – зеленая дверь. За дверью – белая комната. В комнате к белому креслу привязана добыча. Привязанная к колышку коза; попавший в стремнину раненый тюлень. Он размозжит ей череп. Он голыми руками вырвет из ее груди сердце. В тот первый день Эван Уокер спас ей жизнь, и теперь в день последний его бездушные останки наконец смогут ее убить. В этой жестокости нет иронии, есть только жестокость.

Но кресло пусто. Добыча исчезла. Глушитель осматривает ремни, которыми она была привязана к креслу. Волосы, кожа, кровь. Она смогла вырваться.

Он опускает голову и прислушивается. У него невероятно острый слух. Он слышит дыхание человека, который лежит за милю от него в другом конце коридора. Того человека, которому он сломал спину, чьи кости трещали, когда он бил его об стены. Он слышит дыхание укрывшихся в безопасных комнатах солдат. Они ждут сигнал отбоя. Он слышит их приглушенные голоса, шуршание их униформы, учащенный стук их сердец. Он слышит гул электричества в утопленных в стенах проводах. Он просеивает все эти звуки в поисках добычи. Ему нужно обнаружить только одно сердце, выделить дыхание одного человека. Этот человек где-то рядом, он не мог уйти далеко.

Он не чувствует удовлетворения, когда находит ее. Акулы не испытывают удовлетворения, когда обнаруживают тюлененка в волнах прибоя.

Он выбегает из комнаты. Процессор в мозгу заглушил боль от ран в ногах, артериальные дроны остановили кровотечение. Его ноги, его сердце, его разум лишены чувствительности.

Три двери по коридору, направо. Он на секунду замирает перед дверью; стоит, свободно опустив руки, наклонил голову, слушает. Его добыча каким-то образом узнала код замка и проникла в это помещение. Он не задумывается о том, как она смогла узнать код. Не задерживается перед дверью, чтобы попытаться понять, почему эта девушка оказалась в белой комнате, и не задается вопросом, что там с нею могло произойти. Откуда пришла добыча и какой раньше была ее жизнь – все это не имеет никакого значения. Тюлень на поверхности, хищник нападает из глубины.

Она близко, она очень близко. Он слышит за дверью ее дыхание. Слышит, как бьется ее сердце. Она прижала ухо к двери и слушает.

Глушитель отводит руку назад и сжимает кулак.

Он немного разворачивается, чтобы увеличить силу удара, и пробивает кулаком армированную дверь. Жертва отскакивает, но он успевает схватить ее за волосы. Она вопит от ужаса и вырывается. У него в руке остается только клок волос.

Глушитель срывает дверь с петель и вламывается в комнату. Жертва, поскальзываясь на мокром полу, поспешно отступает по узкому проходу между двумя рядами распределительных коробок.

Он загнал ее в электрощитовую. Из этого помещения только один выход. Бежать ей некуда.

Глушитель не торопится. Ему некуда торопиться. Он спокойно идет по лужам и постепенно приближается к своей жертве. Та замирает у стены в конце комнаты. Видимо, она понимает, что бежать ей некуда и спрятаться тоже негде. Остается только развернуться и встретиться лицом к лицу с тем, с кем она рано или поздно должна была встретиться. Она резко разворачивается вправо и, вытянувшись, прыгает в пространство между распределительной коробкой и потолком. Цепляется рукой за входной кабель и подтягивается в небольшую нишу.

Она в ловушке.

Самая древняя часть его человеческого мозга реагирует раньше, чем встроенный в мозг высокотехнологичный процессор: что-то не так.

Глушитель останавливается.

Пункт первый: темно-красный высоковольтный кабель свободно болтается в воздухе. Его либо обрезали, либо выдернули из распределительной коробки.

Пункт второй: пол покрывает тонкий слой воды. Он стоит в луже.

Процессор в мозгу не может замедлить ход времени, но способен притупить его восприятие. Время замедляется. Жертва бросает кабель, и тот плавно описывает широкую дугу; из оголенных проводов, как снежинки, медленно сыплются белые искры.

Дверь слишком далеко – не добежать. Распределительные коробки по обе стороны от глушителя поднимаются до самого потолка – некуда запрыгнуть.

Глушитель бросается вперед и летит, вытянув руки, на высоте одного фута от пола. Его единственная надежда – схватить темно-красный кабель до того, как тот войдет в контакт с водой.

Кабель грациозно проскальзывает между растопыренных пальцев глушителя. Провода касаются воды; искры бесшумно, как снежинки, падают на пол.

96

Рингер

Это место мне знакомо. Я, совершенно беспомощная, лежала здесь под постоянно включенным стерильным светом.

Враг внедрял в мое обреченное на поражение тело тысячи захватчиков, а я пыталась дать им отпор. Ко мне приходил Бритва, своим появлением он удерживал меня от падения в бездонную пустоту.

Он пошел на смерть ради моего спасения, и теперь его ребенок умрет вместе со мной.

Хлопает дверь на лестницу. Тяжелые ботинки грохочут по каменному полу. Мне знаком этот звук. Я узнаю ритм его шагов.

«Вот почему глушитель не стал тебя убивать. Он приберег тебя для него».

– Марика.

Надо мной стоит Вош. Он как скала, как неприступная крепость высотой в десять тысяч футов. Он смотрит на меня небесно-синими глазами с немыслимой высоты своего роста.

– Ты кое-что забыла, – говорит Вош. – А теперь уже слишком поздно. Что же ты забыла, Марика?

Ребенок продирается сквозь ломкие, убитые зимой колосья пшеницы. У него во рту бомба размером с зернышко. Дыхание человека окутывает ребенка, дальше – взрыв, и все вокруг пожирает зеленый огонь. Ничего не остается.

Гранула. Его прощальный подарок в кармане в куртке. Я приказываю руке подняться, но она не подчиняется.

– Я знал, что ты вернешься, – говорит Вош. – Кто, как не твой создатель, даст окончательный ответ?

Слова гаснут у меня на губах. Я все еще не могу говорить. А какой в этом смысл? Он и так знает, о чем я хочу спросить. У меня остался только один вопрос.

– Да, я был внутри корабля. И он великолепен, как ты себе и представляла. Я видел их – наших гостей, – и да, они тоже великолепны, как ты себе и представляла. Естественно, физически на корабле их нет. Но ты уже об этом догадалась. Их здесь нет, Марика. И никогда не было.

Его глаза сияют от запредельной радости пророка, который узрел небеса.

– Они, их форма жизни, как и наша, основана на углероде, но это – единственное наше сходство. Им потребовалось очень много времени, чтобы понять нас, принять то, что здесь происходит, и прийти к единственно правильному решению проблемы. Так же и мне понадобилось очень много времени, чтобы понять и принять их решение. Трудно отказаться от своего вида, перешагнуть через себя и посмотреть на человечество их глазами. С самого начала это было твоей главной проблемой, Марика. Я надеялся, что когда-нибудь наступит день, и ты с ней справишься. Ни в ком из людей, кроме тебя, я не видел близкого мне по духу человека.