Читать книгу "Хроники космического пирата - Андрей Щепетов"

Пока лейтенант расправлялся с машинами, я вновь активировал установку, кожей чувствуя, как невидимый стрелок в башне делает то же самое. И всё-таки я успел раньше, опередив противника на мгновение. На это раз выстрел удался, торпеда угодила туда, где торчало сразу несколько стволов.

Прогремел взрыв, и башня стала крениться. Чтобы добить наверняка, я выстрелил снова, истратив последнюю торпеду. Мой почин поддержал Дрон, послав в башню пару ракет. Обогнув на скорости руины и миновав столб дыма, мы выехали на большую площадку, за которой располагался фиброгеновый цех. Нескольких охранников Линда скосила длинной очередью, Дрон разметал ворота из гранатомёта, послав следующую ракету вглубь цеха.

Квинкер развернул байк и попытался набрать скорость, но не успел, ударной волной нас швырнуло на танк, выехавший из неприметного ангара. Пока мы приходили в себя, танк развернулся, немного помедлил и, лязгая гусеницами, двинулся к нам.

– Разворачивай, умер, что ли?! – рявкнул я на Квинкера.

– Сдох бобик, – развёл руки пеналец, – не заводится.

У меня похолодело внутри, ещё пара секунд и многотонная махина раздавит нас как клопов.

– Все из машины! – скомандовал я и толкнул дверь, но ту заклинило.

Выбравшийся из байка Дрон пытался помочь, но даже его могучие руки не смогли справиться с заклинившей дверью.

– Уходите! – крикнул я и закрыл глаза в надежде превратиться во что-нибудь мощное, такое, с чем танку не справиться. Но как ни старался, представить быка и змею не получалось. Лязг гусениц слышался уже совсем близко, как внезапно всё кончилось, и наступила звенящая тишина: ни рёва моторов, ни взрывов, ни криков. Ничего, только слабое, едва слышимое жужжание. Оно казалось знакомым.

Боясь ошибиться, я осторожно открыл глаза и вздохнул с облегчением: нанитоид, деловито жужжа щупальцами, обследовал замерший танк. Собственно говоря, застыл не только он, оцепенело всё вокруг, включая мою команду. В глазах Линды застыл ужас, она, прижав руки к щекам, что-то кричала, Дрон, заломив руку за шею, беспомощно наблюдал, как погибает его командир, по зелёному лицу Квинкера текли слёзы. Надо же, не ожидал в зелёном такой сентиментальности. Неожиданно я понял, как дорога мне эта троица, и что ближе существ у меня нет во всей Вселенной.

– Моя нанитоид! – выковыривая трак из гусеницы, пробубнил робот.

Я вздрогнул, снова огляделся вокруг, каким-то чудом артефакту удалось остановить время.

– Моя не понимать, зачем нужен такой примитивный, – он потряс внушительным траком, – подвеска? Это есть нерентабельно, неудобно, нецелесообразно!

– Зато внушительно, – не согласился я, – скажи, – я обвёл пространство рукой, – это ты сделал?

– Моя, – самообучающийся гордо ткнул в себя щупальцем.

– И долго всё продлится?

Нанитоид на мгновенье задумался, прикидывая, потом сказал:

– Двадцать две секунды!

Я мысленно сплюнул, чёртова железяка, разоряется про технологии, а времени в обрез.

– Вытащи меня, быстро! – рявкнул я, ударив кулаком по заклинившей двери.

Глава 21

Нанитоид подскочил к байку, впился щупальцами в дверь и со скрежетом вырвал её из петель. Я выбрался из машины за считанные мгновения до того, как оживший танк смял байк. Уши резанул скрежет металла, сквозь который прорезался крик Линды. Надрывный, он быстро оборвался. Я бросил взгляд на девушку, в глазах, где только что хозяйничал ужас, царило удивление. Конечно, ведь со стороны всё выглядело, мягко говоря, необычно. Вот танк наезжает на байк, где, как в ловушке, сижу я, а в следующее мгновение я стою целый и невредимый.

Успокаивать друзей, тем более объяснять что-то не было времени, необходимо было найти хоть какой-нибудь выход, потому что танк уже начал разворачиваться в нашу сторону. У меня ёкнуло сердце, когда я заметил, как из ангара выползли ещё два.

– Останови снова! – я повернулся к нанитоиду.

– Моя не есть машина времени! – зашуршал щупальцами артефакт. – Моя не может часто останавлять время! Это есть связано с пространственно-временным искривлением, которое транслируется многополярным изотопным…

– Обожди! – я прервал этот, безусловно, интересный, но неуместный в данных условиях словесный поток. – У тебя есть соображения, что делать?

Нанитоид на мгновенье задумался, потом ответил:

– Бежать! – и, гад, исчез.

Подбежала Линда, со слезами бросилась мне на грудь.

– Фиг ли обжимаетесь! Ложись! – Квинкер распластался на земле, стремясь слиться с ней в единое целое, я глянул на танк, его ствол смотрел прямо на нас. Что ж, погибнуть в объятиях женщины и в окружении друзей – не самый плохой вариант, по-моему. Я ткнулся в пахнущие травами волосы Линды, закрыл глаза, промелькнула змея, сердце зашлось, я увидел всё как бы со стороны.

Вот мы с Линдой, рядом Квинкер и Дрон, танк, готовый разорвать нас снарядом. Два других танка, лязгая гусеницами, неспешно ползут в нашу сторону. Мне до боли в печёнках захотелось разломать эти бронированные коробки. И я стал железным, сильным и большим. Большим настолько, что танки казались не страшными машинами, а небольшими коробочками. Я схватился за стволы и завязал между собой. Получился такой бронированный лязгающий букет, представляющий опасность разве для экологии – возмущённые моторы ревели, изрыгая чёрные выхлопы.

Мне представилось, что я планер, через мгновение я стал меняться, пока не превратился в стреловидный летательный аппарат, почему-то имеющий руки. Впрочем, для чего они планеру стало ясно через секунду. Я сгрёб друзей в охапку, сунул их в тесную, но уютную кабину и рванул ввысь. Не прошло и минуты, как мы приземлились далеко от завода, посреди каменистой бескрайней пустыни.

– Слезь! – прохрипел я, оборачиваясь. Квинкер, в отличие от Дрона и Линды, продолжал сидеть на мне, имея озадаченный вид. – Спасибо, что воспользовались нашей авиакомпанией, захотите полетать – обращайтесь.

– А? – очнулся бывший таксист, на мгновение привстал, потом плюхнулся снова.

– Спятил? – охнул я. – А ну, вставай!

На помощь пришёл Дрон, подхватив товарища под мышки, он освободил мою спину от пассажира. Я, превозмогая онемение в пояснице, поднялся.

– Как вы, сэр? – тревожно глядя на меня, спросил Дрон.

– Спасибо, хреново, – честно признался я, глянул на Линду, всё ли в порядке, та смотрела на мою руку. Я поднес ладонь к глазам и замер: она была чёрной. В оцепенении я сжимал и разжимал кулак, пальцы, хоть и не утратили чуткости, казались чужими.

– Это… – я посмотрел на Линду, в этот момент всё стало меняться, пространство вокруг исказилось, а мы – распались на шарики. До моего слуха донёсся искажённый вскрик Квинкера «Опять?!», и всё пропало. Вскоре мы очутились в знакомом зале с колоннами, где на постаменте расположились три гаэлянина. В центре – Андрахт.