Читать книгу "Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон"

– Рад слышать, что ты считаешь меня другом, – сказал он.

Он говорил очень приятным голосом, но совершенно без эмоций. Таким тоном можно сказать практически что угодно. Не обязательно это значило, что он вовсе не рад слышать от Лилиан, что она считает его другом, – вообще этот тон Жан-Клод использовал тогда, когда очень тщательно старался не выражать эмоций. Его версия «коповской морды» и голоса. Только вот у меня в таком случае просто ничего не видно, кроме разве что ощетиненности и цинизма, а у него «коповская морда» просто красивая, почти манящая. Надо знать его так, как знаю я, чтобы увидеть, что все это абсолютно ничего не выражает – как моя улыбка, которую я могла бы надеть для клиентов в «Аниматорз инкорпорейтед», где поднимаю зомби. Но в последнее время я полностью занята на полицейской работе.

Лилиан улыбнулась, но всмотрелась в его лицо, будто желая проникнуть за эту приветливую маску. Ее труднее было обмануть, чем многих других.

– Отведи Аниту в эту свою большую ванну и помоги отмыться. Воспользуйтесь ее кровотечением, пока не зажило.

– Сколько понадобилось швов, будь она больше человеком?

Лилиан опустила взгляд, подняла его и посмотрела в глаза Жан-Клоду. Нет, не так: она тщательно смотрела чуть вбок, не встречаясь взглядом. С вампирами это стандартная практика: не смотреть в глаза, если у вас нет природной резистентности к их взгляду, как вот у меня. Если ты крысолюд, это еще не значит, что тебя не может заворожить вампир, просто ты меньше подвержен «магии», чем обычный человек. Даже если она и считает Жан-Клода другом, напрямую встречаться с ним взглядом она не хочет. Интересно. Но интересно почти на грани неинтересного. Лилиан сказала, что у меня легкий шок, и была права. Все казалось далеким и не важным.

– Десять-пятнадцать, – ответила она, будто нехотя. – Только не надо, пожалуйста, чтобы от этого ты сильнее сердился на Ашера.

– Почему тебя волнует, как сильно я буду на него сердиться?

– Потому что ты всегда был честен, справедлив и никогда не превышал меры в ответных действиях. Мне это в тебе нравится. В частности, из-за этого ты настолько хороший лидер.

– Ты мне льстишь, чтобы попытаться склонить меня сделать то, чего ты хочешь.

Она улыбнулась, и все морщины на лице вдруг сложились в улыбке. Как будто выглянула прежняя Лилиан из-под этой, почти шестидесятилетней. Вдруг она оказалась хорошенькой – раньше я не оценивала ее с этой точки зрения. Сейчас я увидела, что она чуть покраснела. Жан-Клод почти на всех женщин так действует.

– Мои женские чары не подходят под твои мерки, но – да, я хочу, чтобы ты оставался терпеливым, справедливым – тем лидером, который нам нужен.

– Так ты сказала, ma petite выздоровеет? Последствий не останется.

Но голос оставался все таким же пусто-приятным. Можно понять Лилиан, которая интересуется, что же он чувствует на самом деле.

– Именно так, – ответила она.

Жан-Клод подошел ко мне, взял меня за руку. Мне на самом деле не нужна была помощь, чтобы слезть со стола, но я научилась вести себя соответственно, когда мужчины моей жизни хотят быть джентльменами. В наши дни это такая редкость, что следует ее поощрять, а не пресекать. Держа его за руку, я спрыгнула со стола.

– Как там Син?

– Нормально. Натэниел и Мика сидят возле него по очереди – хотят убедиться, что нет сотрясения.

– Хорошо, – сказала я, но голос был какой-то далекий. Я стиснула его руку, будто от прикосновения к нему мир становился реальней.

Он отвел занавес и вывел меня наружу. Я не возражала: была готова идти за лидером, а Жан-Клод – отнюдь не худший вариант.

Сзади к нам пристроились Никки и Клодия. У Никки был маленький пластырь под глазом, и вокруг наливался синяк.

– Как там Арес? – спросила я.

– Сотрясение, перелом руки и ноги, – ответил Никки.

Я остановилась, и Жан-Клоду пришлось остановиться тоже. Я посмотрела на Никки:

– Арес – снайпер спецвойск. И ты за пару минут сделал с ним такое?

– Ты же сама сказала: он спецназовец, а я нет. Мне надо было кончить драку быстро, иначе бы в больнице был я.

– Я с этим не спорю, Никки. Я просто… – как это сказать? – Просто Арес ведь в спарринге куда лучше тебя выступает.

– Так то тренировки, Анита. Там, на ринге, нам не разрешено всерьез друг друга калечить, и в армии тоже не поощряется вывод бойца из строя на тренировке.

– Понимаю. Так что ты хочешь этим сказать?

– Я лев, Анита. Арес – гиена. Они ребята крутые, но между собой не дерутся, как принято у львов. Самец в прайде бросает вызов вожаку, и должен либо занять его место, либо погибнуть.

Я кое-что сообразила и почувствовала себя дурой, что раньше об этом не подумала.

– Я считала, что Пейн и Джесс посланы куда-то с заданием, крысолюды ведь посылают своих наемников зарабатывать деньги для общины. Но ведь это не так?

– Какого ответа ты хочешь? – спросил он.

– Правдивого.

– Нет, не хочешь, – покачал он головой. – Потому что сначала страшно возмутишься, потом будешь себя грызть – потому что поставила меня Рексом львов Сент-Луиса… И будешь винить себя и меня, но злость сорвешь на мне, а я этого не хочу.

– Значит, ты их убил.

– Иначе они бы меня убили. Да, убил, но не один. Мне помогли Келли и еще некоторые из львов. Если бы большинство доминантных самцов стали на сторону Пейна и Джесса, я был бы мертв, но они выбрали меня. Они решили, что вожак из меня лучше, и связи с Жан-Клодом у меня сильнее, так что прайд будет лучше защищен.

Я подумала о том, что Пейн и Джесс убиты. Это должно было значить для меня больше, но не значило. Я как-то отупела, от всего была далеко. Во рту начались резкие уколы боли. Значит, я испытала-таки шок, ведь больно стало только сейчас – похоже, мне досталось всерьез.

– Так если бы я спала с Пейном, они встали бы на его сторону и убили тебя?

– Не в том дело, кто там с кем, а в том, что я – твоя невеста и ты меня трахаешь. Поэтому я для тебя много значу.

Я кивнула.

– А что будет, если кто-то из связанных со мной метафизически окажется врагом?

– Все верят, что ты с этим разберешься, как было с прежним Рексом до меня.

Прежнего Рекса я застрелила в упор выстрелом в лицо, когда он убил одного из львов и пытался убить Натэниела. Хэвен оказался неспособен делить меня с другими мужчинами. Хотел меня для себя одного, а когда этого не получил, попытался убить тех мужчин, кого я люблю. Ревность толкнула его на реально плохие поступки, и в конце концов мне пришлось его убить, чтобы избавить всех от угрозы. Это была драка, выплеснувшаяся из берегов. Вроде сегодняшней.

Я сжала пальцы Жан-Клода, потянула его на себя.