Читать книгу "Катушка синих ниток - Энн Тайлер"

Если правда, подумала Эбби, что люди вроде меня – которые «сострадают» – часто встречаются в жизни миссис Уитшенк, то правда и обратное. Эбби тоже раньше попадались такие – старшие наставницы. Бабушка учила ее вязать, учительница английского оставалась после уроков, чтобы помочь ей со стихами. Терпеливее и мягче ее резкой боевой матери, они умело направляли и подбадривали Эбби, как сейчас миссис Уитшенк: «А, вот хорошо! Я и сама лучше бы не смогла».

– А может, после колледжа Реду пойти работать к папе на фирму? – предложила Эбби. – Тогда будет «Уитшенк и Сын Констракшн». Мистеру Уитшенку должно понравиться.

– Не думаю, – ответила миссис Уитшенк. – У него надежды, что Ред займется правом. Правом или бизнесом, чем-нибудь этим. У Реда для бизнеса голова хорошая.

– Но если он не будет счастлив…

– Джуниор говорит, что счастье – это выдумки, – сказала миссис Уитшенк. – Говорит, надо решить, что ты счастлив, и все.

Она искала что-то в ящике со столовыми приборами, но подняла голову и поторопилась объяснить:

– Нет, он не злой, не подумай.

– Конечно нет.

– Он просто хочет для своей семьи самого лучшего, понимаешь? Кроме нас, у него никого нет.

– Да, конечно.

– Ни он, ни я, мы не общаемся с нашими семьями.

– Почему? – спросила Эбби.

– Да так. Знаешь, обстоятельства. Пути-дорожки разошлись. Они невесть где, далеко, в Северной Каролине. Ну и потом, моя родня всегда против нас была.

– Против вас с мистером Уитшенком?

– Прямо как у Ромео и Джульетты. – Миссис Уитшенк засмеялась, потом посерьезнела. – Вот, кстати, чего ты, может, не слыхала. Угадай, во сколько лет Джульетта влюбилась в Ромео?

– В тринадцать, – тотчас ответила Эбби.

– Ишь ты.

– Мы проходили в школе.

– Меррик тоже проходила в десятом классе. Пришла домой, рассказала мне и говорит: «Это нелепо». Заявила, что после такого Шекспира нельзя принимать всерьез.

– Ну, я не знаю, почему же, – запротестовала Эбби, – в тринадцать лет вполне можно влюбиться.

– Да! Можно! Как я.

– Вы?

– Мне было тринадцать, когда я влюбилась в Джуниора, – поведала миссис Уитшенк. – Вот я о чем толкую.

– Ой, мамочки! И вы вышли за него замуж! – возликовала Эбби. – Это потрясающе! А мистеру Уитшенку сколько было?

– Двадцать шесть.

До Эбби дошло не сразу.

– Ему двадцать шесть, а вам тринадцать?

– Двадцать шесть лет, – повторила миссис Уитшенк.

Эбби издала какой-то невнятный звук.

– Правда, с ума сойти?

– Да, действительно, – пробормотала Эбби.

– Красивый он был парень, отчаянный… Работал на лесоскладе, но не постоянно, иногда. Остальное время охотился, ловил рыбу, ставил капканы да в неприятности попадал. В общем, представляешь – магнит для женщин. Как перед таким устоишь? Особенно если тебе тринадцать. Но я была очень развитая в тринадцать, я рано созрела. Познакомились мы на церковном пикнике, он туда пришел с другой девушкой. А у нас любовь с первого взгляда, у обоих. Прямо вот с той минуты и началась. И мы с ним сбегали вдвоем куда-нибудь, как только получалось. Оторваться друг от друга не могли! Но однажды ночью мой отец нас застал.

– Где застал?

– Да в амбаре. Мы там… ну, сама понимаешь. – Миссис Уитшенк взмахнула ладонью. – Ох, ужас! – продолжала она весело. – Кино, да и только. Папа приставил ему к затылку ружье, а потом вместе с моими братьями вытурил его из округа Янси. Можешь вообразить? Господи, вот сейчас вспоминаю, и как будто не со мной было. «Неужто это я?» – думаю. А после того случая мы почти целых пять лет не виделись.

Эбби забыла, что надо нарезать бисквиты, и стояла, уставившись на миссис Уитшенк. Та забрала у нее стакан и быстро доделала работу: стук-стук-стук.

– Но вы общались? – спросила Эбби.

– Нет, что ты! Я понятия не имела, где он. – Миссис Уитшенк укладывала бисквиты на смазанную маслом сковородку, тесно друг к другу, концентрическими кругами. – Но я оставалась ему верна. Ни на минутку не забывала. Видишь, у нас своя собственная история великой любви! А когда мы потом снова встретились, то уж больше и не расставались. Знаешь, как порою бывает. И все пошло-посхало снова, с того места, где начали.

Эбби выдавила:

– Но…

Неужели миссис Уитшенк не понимает, что все это… преступление?

Та сказала:

– Не знаю, зачем я тебе голову морочу. Вообще-то это секрет. Даже моим детям ничего не известно! То есть особенно детям знать не нужно. Меррик меня задразнила бы. Обещай, что им не расскажешь, Эбби. Жизнью поклянись.

– Ни единой живой душе не расскажу, – пообещала Эбби.

Она и слов подходящих не нашла бы. Сумасшедшая история, просто жуть какая-то.

Мистер и миссис Уитшенк, Ред, Эрл и Лэндис, Уорд, Дэн и Эбби: ланч на восемь человек. Меррик с ними есть не будет, сообщила миссис Уитшенк. Эбби ходила вокруг стола, раскладывая ножи и вилки. Серебро высшей пробы с гравировкой, староанглийское W[38]. Интересно, откуда оно у них, подумала Эбби. Вряд ли к свадьбе купили.

Ее родители свою разномастную посуду приобретали в десятицентовом магазине.

Эбби неожиданно заскучала по хлопотливой разумной маме и добряку-отцу с его извечными шариковыми ручками и механическими карандашами в карманах рубашки.

Окна столовой были открыты, занавески слегка колыхались на ветру. Эбби видела крыльцо, где на качелях, сидя спиной к ней, тихо, лениво болтали Пикси и Мэдди. С пробным макияжем Меррик, очевидно, уже покончили: наверху шумел душ.

Эбби пошла на кухню за тарелками, а когда вернулась, снаружи вдруг ожила бензопила. До этого Эбби не замечала тишины, но сейчас загрохотало очень близко, и она выглянула посмотреть, что происходит. Мужчины истребляли остатки пня. Лэндис стоял слева и наблюдал за Эрлом – тот, низко склонившись, пилил. Дерево почти полностью скрывало его от Эбби, но, похоже, он делал зарубку в стволе, чтобы повалить в сторону от дома. Как бы людей не придавило, подумала она – всегда боялась таких вещей, – но эти двое, судя по всему, знали свое дело.

Эбби расставила тарелки, взяла из буфета и отсчитала салфетки, положила их рядом с вилками. Затем вернулась на кухню и спросила у миссис Уитшенк, жарившей курицу:

– Разлить холодный чай?

– Нет, давай чуточку подождем, – решила та. – Иди посиди на крылечке, отдохни. Я позову, когда будет готово.

Эбби не стала спорить, обрадовалась: наконец-то можно уйти из кухни. Сняла фартук, повесила его на спинку стула, вышла на крыльцо и села в кресло-качалку поодаль от Пикси и Мэдди. Поискала взглядом Дэна. Он тащил к куче у дороги огромную, густо облиственную ветку. Его волосы в полосе солнечного света блеснули металлом.