Читать книгу "Там, где живет любовь - Светлана Алексеева"

Опустившись на простыню, Сергей искренне пожалел о том, что из его жизни навсегда ушли наглаженные, белоснежные носовые платочки. Сколько раз, раздражаясь маминой заботой, он выкидывал их из своих карманов, повторяя, что никто сейчас не стирает и не носит с собой эти огромные, разрисованные глуповатыми узорами «простыни», что сейчас выпускается масса удобных одноразовых и ароматных салфеток. С каким бы удовольствием и наслаждением он сейчас разложил на подушке, точнее на том, что так называется, этот тоненький, благоухающий белоснежный платок!

Глава 23

Подложив руку под голову, Волошин задумчиво уставился в потолок. Огромным ажурным балдахином с него свисала многоярусная сероватая паутина. Посередине, старательно кружась, плел свои сети черный толстопузый паук. Неприятная дрожь пробежала по всему телу. Брезгливо поморщившись, Волошин немного поднялся, протянул руку вверх и быстро сорвал демоническое детище матушки-природы. Серой пеленой на пол опустилось легкое ажурное плетение.

– Козел, ты че сделал?! – грозно прошипел мужик, сидящий напротив, внешний вид которого напоминал гориллу. Его и без того зверское обличье налилось кровью, взгляд наполнился ненавистью и злостью.

Волошин посмотрел вниз, но промолчал.

– Я тебя спрашиваю, ты че сделал? – повторил тот, устрашающе скрипя зубами.

В камере повисла тишина. Ничего не понимая, Сергей не знал, что ответить.

– Ты о чем? – удивленно спросил Волошин.

– Ты какого хрена паука замочил? – злобно процедил сквозь зубы тот.

– Замочил? – удивленно переспросил Сергей и слегка ухмыльнулся.

Вместо ответа Горилла неожиданно подскочил к нему, дернул за ногу и резко скинул с нар. Неудачно приземлившись, Волошин ударился головой о железную стойку и упал на пол. В ту же секунду к нему подлетели несколько мужиков. Сергей попытался встать, но не смог. Кто-то проворно умостился у него на спине, закрывая рот огромными ручищами. Пытаясь увернуться, Волошин дернул плечами, стараясь скинуть невидимого всадника. Но тут на него со всех сторон посыпались удары. Со всей силы, наотмашь, его били в живот, лицо и голову. Били жестоко, били ногами, не жалея ни его, ни своих сил. Обхватив голову руками, Сергей застонал. Но это не спасло его от надвигающейся волны расправы.

Еще раз пытаясь подняться, Волошин обнаружил, что не может даже пошевелиться. В голове гудело, перед глазами летали яркие белые снежинки, а из носа текло непонятное багряное месиво. Опустив голову, он обреченно принимал новые удары. И вдруг, как марево или далекое воспоминание, перед ним возник Ростик, который часто повторял свою любимую фразу: «Побеждает не тот, кто силен телом, а тот, кто силен духом».

Вдохнув как можно больше воздуха, Сергей сосредоточился, не ощущая ни ударов, ни боли. Со всей силы впившись зубами в огромную руку своего всадника, он резко обхватил его голову рукой и подвернул под себя. Это был Кирпич. Прижав его тяжестью собственного тела, Волошин со всей силы ударил его в лицо. Кирпич не шевелился. Быстро поднявшись, Сергей без особого труда уложил на нары Гориллу и, скрутив ему руки, прижал к подушке. Не желая сдаваться, Горилла бешено кричал и выворачивался. В камере начался шум.

– Атас! Торпеде фанеру сломали! – кричал какой-то маленький, сморщенный мужичок, азартно комментирующий события.

Видя выдающиеся борцовские способности новенького, остальные нападавшие бросились врассыпную, быстро оказавшись на верхних нарах. Шум в камере нарастал. Поединок явно становился интересным. Издавая гортанные крики, зеки с азартом следили за происходящим.

Вдруг шум неожиданно смолк, все метнулись по своим местам. По камере пробежал легкий шум:

– Шухер, попкарь!

Не успел Волошин прийти в себя, как заскрипели железные засовы, и в камере, держа в руках толстые резиновые дубинки, появились два контролера. С красными упитанными лицами, маленькими бегающими глазами и фигурами бойцов сумо, они и без дубинок наводили ужас своим видом. В камере повисла тишина.

Обведя всех строгим немигающим взглядом, охранники сосредоточили внимание на Волошине. Стоя посередине камеры, тот старательно вытирал с лица кровь.

– Кто дежурный? – рявкнул один из контролеров.

В ту же секунду к ним подбежал молодой прыщавый парнишка с узенькими лисьими глазками.

– Дежурный по камере осужденный Бутенко. Статья сто восемьдесят седьмая. В камере находится тридцать восемь человек. Восемнадцать осужденных, двадцать подозреваемых. Никаких происшествий за время дежурства не происходило.

– А этот?! – контролер указал дубинкой на Волошина. – И почему в камере шум?

– Не знаю, я шума не слышал. Я давеча в шашки играл с товарищами, – строя из себя дурачка, затараторил Бутенко. – А это новенький, его час назад к нам доставили. Может, он такой и пришел, алкаш, наверное!

– Подойди ко мне! – велел контролер, уставившись на Волошина.

Сергей не спеша подошел к охраннику, на ходу поправляя вылезшую рубашку.

– Фамилия? – буравя его взглядом, спросил тот.

– Волошин. Статья сто пятнадцатая.

– Почему на лице кровь?

– Упал.

– Откуда? – не унимался контролер.

– С верхних нар! Траекторию не рассчитал!

– А может, тебя били? Скажи, в камере была драка? – не унимался страж.

– Никто меня не бил, – упорствовал Волошин, спокойно глядя на охранников.

– Ну-ну! Значит, не хочешь правду говорить, – прошипел страж и помахал дубинкой. – Ну, ничего! Мы и не таких ломали!

Еще раз обведя всех пристальным взглядом, они медленно, оглядываясь, вышли из камеры.

В воздухе повисла тишина.

– Волошин, подойди ко мне, – раздался спокойный баритон. Это был Гвоздь.

Приблизившись, Волошин остановился рядом.

– Тимофеевич, погуляй! – обратился Гвоздь к пожилому мужчине, лежащему напротив. – Дай побазарить!

По-стариковски кряхтя, Тимофеевич поднялся с нар и, подхватив толстый ажурный свитер, лежащий под подушкой, торопливо натянул его на себя.

– Садитесь, садитесь, молодой человек. Если Константин Григорьевич за вас заступается, значит, вы того стоите. Он хороший человек! Справедливый. Присаживайтесь! – еще раз повторил этот «представитель интеллигенции» и, неуверенно семеня, поплелся к разбитому унитазу.

Прикрывая руками порванные штаны, Волошин сел, положив ногу на ногу.

– Видишь, какие у нас личности отдыхают. Доктор наук, химик. Сделал грандиозное научное открытие, над которым работал всю жизнь. А ученик присвоил его себе, обвинив старика в плагиате и шарлатанстве. Бедный профессор от обиды чуть умом не тронулся. А поразмыслив, не нашел ничего более подходящего, чем переехать обидчика. ДТП со смертельным исходом, убийство в состоянии аффекта. Теперь вот ученик отдыхает на кладбище, а старик на нарах. Жаль его! Захирел он за эти полгода. Вряд ли доживет до конца срока. А ведь ему нет и шестидесяти…Ну, хватит о нем. Я о тебе хочу поговорить. Ты вроде пацан ничего, правильный! Это сразу видно, – глядя на Сергея, сказал Гвоздь. – Но ты многого не знаешь. А для этого надо время. Скажи, ты понял, из-за чего драка началась?