Читать книгу "После тебя - Джоджо Мойес"

Он смотрит на меня широко открытыми глазами. Похоже, не сразу понимает, где он.

– Привет.

Момент пробуждения. Особое дремотное состояние, которое тебя охватывает ранним утром. Он в моей постели. Его нога рядом с моей.

На моем лице медленно расплывается улыбка.

– И тебе привет.

– А который час?

Я пытаюсь разглядеть цифры на электронном будильнике:

– Без четверти пять.

Время установлено, и мир не слишком охотно принимает разумные очертания. За окном натриевый свет пронизывает тьму. Громыхают по мостовой такси и ночные автобусы. Но здесь, наверху, есть только он и я в ночи, и тепло постели, и звук его дыхания.

– Представляешь, я даже не помню, как здесь очутился. – Он озирается по сторонам, его лицо белеет в уличном свете, брови нахмурены.

Я наблюдаю, как постепенно оживают воспоминания о вчерашнем дне, как появляется беззвучное мысленное о да!

Он поворачивает голову. Его губы буквально в паре дюймов от моего рта. Его дыхание теплое и сладкое.

– Как же я по тебе скучал, Луиза Кларк!

Мне хочется сказать ему. Мне хочется сказать ему, я не знаю, что именно сейчас чувствую. Я хочу его, но меня пугает то, что я хочу его. Я не желаю, чтобы мое счастье полностью зависело от другого человека, не желаю стать игрушкой в руках судьбы. Сейчас эмоции бьют через край, я испытываю и грусть, и эйфорию, и экстаз, и где-то в глубине души мне хочется бежать от него, бежать со всех ног.

Он не сводит с меня глаз, мое лицо для него как открытая книга.

– Немедленно выбрось все мысли из головы. – Он притягивает меня к себе, и я послушно расслабляюсь. Этот мужчина каждый день видит, где проходит грань между жизнью и смертью. Он понимает. – Ты слишком много думаешь.

Его рука скользит по моей щеке. Я поворачиваюсь лицом к нему и прижимаюсь губами к его ладони.

– Просто жить, и все? – шепчу я.

Он кивает, а затем осыпает меня долгими, медленными, сладостными поцелуями, заставляя мое тело выгибаться дугой, и я тону в море желания, вожделения и ненасытной жажды.

Его голос точно тихий рокот у меня в ушах. Он произносит мое имя. Произносит так, словно оно ласкает ему слух.

Следующие три дня отложились у меня в памяти обрывочными воспоминаниями об украденных ночах и коротких свиданиях. Я пропустила групповые занятия на тему идеализации, потому что Сэм объявился у меня, когда я уже собиралась уходить, и в результате все закончилось смешением рук и ног, продолжавшимся до тех пор, пока не зазвонил мой кухонный таймер, сигнализируя Сэму, что надо одеваться и сломя голову мчаться забирать Джейка. Дважды Сэм поджидал меня после окончания смены в баре, и его губы на моей шее и его большие руки на моих бедрах заставляли меня если не полностью забывать об унизительной работе в «Шемроке и кловере», то хотя бы отмахиваться от нее, впрочем, как и от моих промахов за вечер.

Я как могла сопротивлялась Сэму, но у меня ничего не вышло. Я перестала спать, сделалась рассеянной и витала в облаках. Я заработала цистит, но мне было наплевать. На работе я буквально порхала, флиртовала с посетителями и жизнерадостно улыбалась в ответ на замечания Ричарда. Похоже, мое счастье было для нашего менеджера словно серпом по яйцам. Что было видно по его закушенной щеке и по постоянным мелким придиркам. На что мне тоже было наплевать.

Я пела в дýше и лежала без сна, предаваясь мечтам. Я снова влезла в старую одежду: яркие кардиганы и атласные тапочки. Я словно погрузилась в пену счастья, при этом отдавая себе отчет, что пузырьки рано или поздно лопаются.

– Я сказал Джейку, – сообщил мне Сэм.

У него был получасовой перерыв, и он остановился перекусить возле моего дома, чтобы застать меня до ухода на работу в ночную смену.

– Сказал – что?

Сэм, которого привел в ужас мой холостяцкий режим питания, приготовил сэндвичи с моцареллой, помидорами черри и базиликом со своего огорода, и помидоры взрывались во рту всеми оттенками вкуса.

– Что ты решила, будто я его отец. Он давно так не смеялся.

– Но, надеюсь, ты не поделился с ним информацией о том, что его отец плачет после секса, да?

– Когда-то я знала мужика, который тоже так делал, – подала голос с заднего сиденья Донна. – Причем он реально всхлипывал. Мне даже стало неловко. Я, грешным делом, решила, что сломала ему пенис. – (Я удивленно уставилась на нее.) – Такое тоже бывает. Честное слово! В нашей практике была парочка подобных случаев. Ведь так?

– Истинная правда. Ты не поверишь, каких только посткоитусных травм мы не насмотрелись. – Сэм кивнул на сэндвич в моей застывшей в воздухе руке. – Я тебе непременно расскажу, когда прожуешь.

– Посткоитусные травмы. Здорово! Мало нам других поводов для беспокойства!

Сэм откусил кусок сэндвича и сказал:

– Положись на меня. Я тебя предупрежу.

– Раз уж зашел такой разговор, старина, – начала Донна, предложив нам бутылочку энергетика из своих запасов, – учти, я точно не поеду к тебе на вызов.

Мне нравилось сидеть у них в «скорой». Сэм с Донной выбрали несколько циничный деловой стиль общения, свойственный людям, навидавшимся всяких ужасов и относившимся к этому соответственным образом. Их черный юмор меня забавлял, и рядом с ними мне было на редкость уютно, поскольку на фоне их рассказов моя жизнь со всеми ее завихрениями и странностями казалась удивительно нормальной. Вот что я узнала за время наших коротких совместных ланчей:

– Пожилые люди, мужчины и женщины, старше семидесяти обычно не жалуются ни на свое состояние, ни на оказанную им помощь.

– Эти самые пожилые мужчины и женщины всегда извиняются за «доставленное беспокойство».

– Выражение «пациент ОО» не относится к научной терминологии и означает: «Пациент обоссался и отрубился».

– Беременные женщины крайне редко рожают в карете «скорой помощи». (Что меня чрезвычайно разочаровало.)

– Теперь никто не говорит «водитель „скорой“». Особенно сами водители «скорой».

– Всегда найдется несколько мужиков, которые в ответ на просьбу оценить их боль по десятибалльной шкале называют число одиннадцать.

Но когда Сэм возвращался после дежурства и делился со мной впечатлениями, все его истории носили несколько мрачный характер. Он рассказывал об одиноких пенсионерах; о страдающих ожирением мужиках, приклеившихся к экрану телевизора, так как избыточный вес не позволял им спуститься и подняться по лестнице; о молодых матерях, не говоривших по-английски и не умевших набрать номер экстренных служб, а потому вынужденных сидеть взаперти в четырех стенах вместе с кучей ребятишек; о людях, страдающих депрессией, о хронических больных и эмоционально зависимых.