Читать книгу "Практическая психология. Конт - Ирина Успенская"

…Саника, вздернутый за руки к потолку, а у его ног истерзанная девичья фигурка. Виктория увидела руки Алана, завязывающие пояс на штанах, ему хорошо, по телу разливается приятная усталость, он подходит к поскуливающей девушке и с размаху бьет ее ногой в живот…

…Алан точно знает, что отца в замке нет, но все равно крадется вдоль стены, стараясь не шуметь. Вот наконец заветная дверь в кабинет. За нею спрятано то, чего он жаждет больше всего на свете – засахаренные орешки, целый кулек сладких, вкусных, липких орешков. Он не будет брать много, только себе и Берту, чтобы отец не заметил. Какой высокий буфет, он тащит тяжелый стул, залезает на него, тянется за вазочкой. Еще немного, еще…

– Ублюдок, кто тебе позволил выходить из своей комнаты?

Отец! Он никуда не уехал! От страха он падает вместе со стулом…

…Больно… Так больно… болят попа и спина. Нанни смазывает ему спину мазью и тихо причитает, но он не слушает. Ненависть к отцу поднимается откуда-то из самых темных глубин сердца, и он шепчет: «Я убью тебя, убью».

…Девочка в бледно-голубом, завитые золотые локоны, большие голубые глаза в тон платью, вздернутый нос. Дочь соседа, первая и единственная любовь. Как же ее звали? Алан протягивает ей кулак. Там, в кулаке, зажато самое дорогое, что у него есть – тоненькое сапфировое колечко. Девочка фыркает и отбрасывает протянутую руку с подарком: «Ты такой некрасивый! Фи! Черные волосы, черные глаза, ты похож на анчуту!»

…В окне отражается худой ссутулившийся подросток, в ярости сжимающий кулаки. Виктория знает, что это Алан. Отец издевается? Как он посмел прислать эту кривую служанку! Да на нее даже одноглазый плотник Варан не позарится, она прыщавая и у нее изо рта воняет! Совсем не так юный виконт представлял свою первую ночь с женщиной.

– Кир Алан, ваш отец приказал мне сегодня спать с вами. Сказал, что вам пора стать мужчиной.

Какое гадкое чувство в груди, он ведь видит, что служанка его презирает. Злость и обида накатывают одновременно, да она над ним смеется! Она сговорилась с отцом и теперь над ним издевается! Алан изо всех сил бьет девушку в грудь, та падает, и он начинает избивать ее ногами. И вдруг приходит необузданное нестерпимое желание, и ему уже плевать, что под ним хрипит окровавленное тело. Они все его ненавидят! Так пусть теперь боятся! Он заставит! Заставит!..

Чужие воспоминания – яркие, отчетливые, осязаемые – заставили согнуться пополам и вывалить на камни скудный завтрак. Отголоски памяти Алана перемешались с воспоминаниями Виктории Викторовны, и она перестала понимать, где ее память, а где чужая. «Я схожу с ума! Но почему? Почему именно сейчас?!»

Оберег! На возращение! Возвращение! Но ведь память тоже может вернуться! Снять! Немедленно снять! Оберег притягивает душу домой, он заставляет ее вернуться! Но у этого тела было две души, и что, если оберег притянет душу настоящего Алана, как притянул его воспоминания?

Рука нашарила веревку и изо всей силы ее дернула. Маленький кожаный мешочек отлетел в сторону. А вместе с ним ушли вглубь памяти и отзвуки чужих воспоминаний. Конт выпрямился и столкнулся с внимательным, задумчивым взглядом Искореняющего.

– На завтрак съел несвежее яйцо, – буркнул, принимая из рук воина баклажку с вином. – Со мной уже все хорошо. Давайте закончим.

– Как прикажете, конт Валлид, – склонил голову Алвис, Виктория только хмыкнула. – Прошу вас с баронессой остаться там, где вас не заденут стрелы.

– А ты?

Вместо ответа ксен стянул с себя рубашку и остался с обнаженным торсом. Рядом всхлипнула баронесса и тихо ахнул кто-то из мужчин, раздались глухие звуки, и Виктория обнаружила, что она единственная осталась стоять на ногах. Остальные смиренно преклонили колени и опустили головы. Искореняющий с усмешкой смотрел на конта, но постепенно в его глазах начало появляться удивление, сменившееся легкой задумчивостью. Виктория в свою очередь с любопытством рассматривала Длань Наместника, вызывающего такой ужас у окружающих. А ксен великолепно сложен. Ни грамма жира, но в каждой налитой мышце чувствуется сила и грация. Он напоминал Виктории большого и хитрого хищника. Не тигр, тот слишком тяжел, и не лев, тот слишком медлителен, больше всего Алвис был похож на ягуара. Хитрый, сдержанный и стремительный. И чертовски привлекательный, как она раньше этого не замечала? «Вот стоит мужчине раздеться, и он сразу приковывает внимание», – хихикнула она про себя, обходя вокруг неподвижно стоящего ксена. Виктория наконец-то смогла рассмотреть символы его служения. От левого локтя вверх поднималась виноградная лоза, она разрасталась, переплетаясь ветвями, играла, скользила по телу, покрывая плечи и спускаясь на грудь.

– Так вот как выглядит Длань Наместника без рубашки. Оригинально. И что это означает? – Конт бесцеремонно ткнул пальцем в татуировку виноградной грозди. – Что ты круче кипятка?

– Это означает, что очень скоро вам придется вершить суд владетеля. Забыл сказать, я привез вам ответ из канцелярии Приближенного, ваша просьба о разводе удовлетворена. К ответу прилагается список невест, из которого вам надлежит выбрать себе супругу.

Как же! Разогналась! Вот все бросит и начнет выбирать себе невест из списка храмовников! Наивные! Быстро они, однако, подсуетились. Слишком быстро. По ее подсчетам гонец еще даже до столицы не добрался. Какой же почтой вы пользуетесь, господа святоши? Какие тайны храните? Очень хотелось бы узнать. Интересно, как это воспримет Литина и что теперь с нею делать? Кое-какие идеи у Виктории были, но захочет ли жена? Бывшая жена… Черт! А ведь жизнь налаживается! Холостяк! Ура! Конт вновь холостяк! А с Храмом придется разобраться, правильно сказал Рэй – ксены всего лишь люди.

А пока посмотрим на шоу. Виктория свистнула своим воинам и, не обращая внимания на баронессу, последовала за братом Искореняющим, который спокойно вышел на простреливаемую площадку перед казармой, встал, развел руки в стороны и начал взывать к Вадию – длинно, протяжно, на одной высокой ноте. Его вибрирующий голос тугой спиралью уходил вверх. Это пение завораживало, казалось, что остались лишь конт, ксен и его голос. Мир вокруг потемнел и отдалился, на смену ему пришли неясные тени, окружившие их со всех сторон. Голос, тени… И глаза. Карие глаза Алвиса, в которых мелькали серебряные всполохи. Вокруг опять все бухнулись на колени и затихли, даже птицы перестали чирикать, и из загона с животными не раздавалось ни единого звука. Алвис закончил так же резко, как начал.

Дверь казармы открылась, и из нее стали выходить люди – женщины, мужчины, дети, старики, последним вышел коренастый широкоплечий раб с черной бородой, на руках он держал спеленутого младенца. Люди выстроились в ряд и в абсолютной тишине опустились на колени, склонив головы. Только двое остались стоять в этом полном безмолвии. Кто же ты такой, брат Искореняющий? И отчего у конта вдруг сделались ледяными руки и появилось огромное желание согнуть колени?

– Почему вы не преклонили колени перед темным ликом?

Глаза ксена слегка светились серебром. Впервые Виктория видела в них незамутненное удивление. Алвис смотрел на конта, и в его взоре таяли вопросы, которые он так и не задал. Она медленно положила ладонь на рукоять кинжала. Привычные движения разогнали холод, а ощущение теплой рукоятки под пальцами вернуло уверенность. Вокруг стояла звенящая тишина, даже насекомые облетали застывших людей стороной. Слишком тихо, нереально тихо. Виктория перевела взгляд на своих воинов, они тоже стояли на коленях, опустив головы. Здесь были все жители замка. Когда успели появиться слуги в закопченных одеждах и раненые воины, она даже не заметила. Нейролингвистическое программирование? Массовый гипноз? А фамилия Алвиса – Мессинг? Такие умения вызывают страх, ведь прикажи ксен, и вся эта зомбированная толпа может броситься на конта. Это страшно, но с этим придется разобраться позже, к ксену накопилось слишком много вопросов, ответы на которые ему придется дать. Виктория развернулась к своим воинам. В груди привычно поднялась ярость, сминая беспокойство и мрачные мысли. Впервые она была рада ей, словно старая и долгожданная подруга вернулась домой после долгого отсутствия.