Читать книгу "Любовь оружейной принцессы - Наташа Колесникова"

Твоя теща Елизавета Петровна, или мама Лиза».

Славик вздрогнул всем телом, слезы покатились из глаз, а он даже не вытирал их. Вспыхнули в сознании куски недавней жизни. Елизавета Петровна с пирогами, добрая, симпатичная женщина… Кричащий тесть… Ленка выходит из ресторана в обнимку с Осмоловским… Теща: «Слава, будь мужчиной, не обижайся на Афанасия Егоровича, ему сейчас тяжело…» Ленка пришла ночью… Теща: «Слава, а вот еще с курагой пироги, попробуй». Ленка…

Он сунул письмо в карман куртки, шагнул к двери.

— Славик, ты чего? — испуганно крикнул Буровик. — Ты поддаешься ей?

Он ничего не ответил, выбежал из хаты, метнулся к калитке, рывком распахнул ее — Лена и Нинка уже прошли три двора и все удалялись.

— Лена! — крикнул он. — Подожди, Лена!

Девушки остановились, а потом Лена побежала ему навстречу, оставив растерянную Нинку посередине улицы. Славик и Лена не могли говорить, просто обнимали друг дружку, целовались и плакали. Лена впервые видела слезы на щеках мужа, и это так ее потрясло, что плакала она навзрыд, цепко обхватив его руками и всем телом прижавшись к мужу.

Нинка подошла к ним, качнула головой, глядя на пару широко раскрытыми глазками.

— Ну вы даете, ребята… Прямо какие-то мексиканские страсти… Слушайте, успокойтесь, все нормально. Как же вы появитесь там, у Марины?

Лена отрицательно покачала головой.

— Мы там не появимся, — сказал Славик. — Пойдем домой… А ты скажи, Нинка, пусть часа два нас никто не тревожит. Договорились?

— М-мы-ы… соску-учились… — простонала Лена.

— И скажи, что домой, в Москву, поедем поездом, — добавил Славик, он уже успокоился, смахнул ладонью слезы со щек. — Нам вертолеты не нужны.

— Да-а… — протянула Лена, кивая.

— Ну и дураки, — авторитетно заявила Нинка. — Ладно, как хотите. Я скажу, чтоб вас не беспокоили.

Славик, обняв Лену, повел ее к своему дому, там у него есть комната, там они с Леной могут… о многом поговорить без посторонних. А Нинка вприпрыжку побежала к дому Марины Луговой, самой не терпелось сообщить, что все у ребят хорошо, несмотря на тупого пьянчугу Буровика. Вот гад какой, хотел брата сделать таким, как он сам! Не получилось!

Во дворе дома Луговой ее встретили пес Джек и охранник Агеев, похоже, они подружились.

— Ну? — спросил Агеев. — Вы нашли его?

— А тебе какое дело? — дерзко сказала Нинка. — Ты тут часовой, вот и карауль себе.

И решительно пошла в дом. Агеев с усмешкой покачал головой. Ох уж эти казачки! Молодые, да ранние. В доме за длинным столом сидело главное начальство Левобережной. Увидев Нинку, все разом замолчали, повернувшись к ней.

— Что там, дочка? — с тревогой спросил Недосекин-старший.

— В общем, такие дела, — важно сказала Нинка. — Они сюда не придут. Пап-мам, просили вас часа два не появляться дома, не мешать Славику и Лене, соскучились, надо им поговорить, понятно?

— Нина, да ты у нас прямо дипломатка, — усмехнулся Романов.

— Что знаю, то и говорю, Максим Игоревич! А поскольку мне тоже домой нельзя, то придется остаться с вами. Жрать хочется, прямо сил нету.

— Нина! — строго сказала Ксения Сергеевна.

— Да нет, все хорошо, — успокоил ее Колчин. — Значит, ребята вместе? Ну и отлично. Садись, дочка, к столу, бери все, что понравится… Марина, я прав?

— Конечно, Афанасий Егорович! — заверила его Марина.

— А вам, Афанасий Егорович, они просили передать, что поедут в Москву поездом, никакие вертолеты им не нужны, — сказала Нинка, садясь на стул, который подвинула к столу Марина.

— Ну так это их личное дело! — с радостью провозгласил Колчин. — Я бы еще выпил за такое событие, слава Богу, дети вместе, ради чего и старались, так сказать.

Засядько торопливо наполнил рюмки всем, кто сидел поблизости, дотянулся с бутылкой и до Колчина. Недосекиных тоже не обошел своим начальственным вниманием. А они разом оживились. Владимир Владимирович понял, что мало пил и еще меньше говорил. А Ксения Сергеевна перестала следить за мужем. Все выпили до дна, кто-то принялся закусывать, а Колчин раскинул руки, обнял Недосекиных.

— Хорошая у вас станица, — сказал он. — А родственники у меня просто замечательные. Эх, как тепло на душе тут, среди наших россиян… Споем, что ли? — И он затянул то, что было ближе всего сейчас душе оружейного миллионера: — «Любо, братцы, любо-о!..»

Нестройный хор подвыпивших руководителей станицы Левобережная тут же подтянул простой мотив.