Читать книгу "Русь изначальная. Праистория Руси - Александр Асов"

Известно также, что и св. Кирилл боролся в славянских землях не только с язычеством, но и, согласно «Написанию о правой вере», с «арианским неистовством». Вспомним также, что предки Владимира Святославича по линии Мала, вплоть до конунга Амала Венда, пятьсот лет исповедовали именно арианство готское. Как, кстати, и большинство монархов Старой Европы. Важно отметить, что ариан в документах Ватикана чаще всего именуют готами, нередко их смешивая и со славянами.

Однако вернёмся к Владимиру Святославичу. Итак, русские летописи отмечают, что он принял веру арианскую. В какой исторической обстановке это происходило?

Русь после победоносных войн Владимира Святославича, продолжившего дело отца своего Святослава, была крепка и сильна. А Византию, напротив, раздирали внутренние смуты, ослабляли военные неудачи. Так, в 986 году император Василий II предпринял поход против болгар, но был разбит. Часть восточных провинций империи отошла болгарам. Одновременно в Малой Азии вспыхнуло восстание Варды Фоки, решившего воспользоваться разгромом имперских войск, дабы самому захватить власть. Судя по всему, на сторону Варды Фоки перешли греки всех черноморских колоний Византии, в том числе и Херсонеса Таврического.

По этой причине Василию II ничего не оставалось, как пойти на союз с Владимиром Святославичем, и скрепить его браком своей сестры Анны. Это означало признание Владимира Святославича равным императорам. Тогда князь Владимира послал на помощь императору 6-тысячную варяжскую рать, сыгравшую решающую роль в битве при Хрисополе и разгроме войск мятежного Варды Фоки. Также был осаждён и вскоре разгромлен отложившийся от империи Херсонес. Возвратить же его Византии Владимир согласился только в обмен на руку принцессы Анны.

Возможно, тогда состоялось и крещение Владимира, как о том сообщают русские летописи. Однако они столь противоречивы в сём, что опираться на них крайне трудно. В разных летописях указываются разные церкви Херсонеса и даже Константинополя, где якобы крестился и затем заключил брак (или вначале обручился) с Анной князь Владимир. А в житии Стефана Сурожского так вообще говорится, что на принцессе Анне женился другой князь, и именно – Бравлин. Последнее крайне невероятно, ибо рукопись поздняя, но и сие говорит о том, что ясности с крещением князя Владимира, да и с женитьбой его на византийской принцессе Анне, не было долгие века в самой церкви. Не был Владимир святым и почитаемым весьма долго, а житие его – позднее сочинение, основанное на легендах.

Заметим, и византийские историки ничего о крещении князя Владимира не знают. А ведь им доверия больше, ибо считается, что эти рукописи современны событиям и не подвергались редактуре.

Лишь вскользь в десятой книге «Истории» Льва Диакона упоминается о взятии варварами Херсонеса. И событие это упоминается в ряду с другими неблагоприятными знамениями, потрясшими тогда византийцев: «И на другие тягчайшие беды указывал тогда восход появившейся тогда звезды (имеется в виду комета Галлея, явившаяся в августе 989 года – А.А), а также напугавшие всех огненные столбы, которые показались затем поздней ночью в северной части неба: ведь они знаменовали взятие тавроскифами Херсонеса и завоевание мисянами Верии…»

Собственно, это всё. Безымянные тавроскифы берут Херсонес – и это «тягчайшая беда», наряду с кометою и «огненными столбами». И ничего о последовавшей за сим благодати истинной веры, осиявшей тавроскифов, ничего и о самом крещении киевского князя Владимира… Полное молчание!

Полагаю, объясняется это тем, что князь Владимир не оправдал надежд Византии. Сестру императора взял в жёны, принял и приданое, но ограничился помощью в подавлении восстания Варды Фоки.

Веры же своей, по сути, не менял, оставшись арианского исповедания. К примеру, по сию пору мало кому известно его имя в крещении (Василий). В честь св. Николая, как покровителя Аскольда, выстроили церковь, а в честь св. Василия? Напротив, именно языческое имя князя Владимира было включено в святцы, и в память этого имени строили соборы (не в память ли о Бусе, имевшем прозвище Владыка мира, то есть Владимир?).

Впрочем, вероятно, Владимир всё же перешёл от ведославного толка арианства, соединённого с верой Перуновой, к египетскому арианству. А это уже означало обретение Христовой веры и принижение Бусовой традиции.

Да, и ещё важное замечание: князь Владимир сделал выбор в пользу единобрачия, а языческие жёны были им отпущены. Кстати, сих было только три (четвёртая – Анна), остальных же ему потом приписали, ибо житие Владимира в рассказе о сотнях жен князя цитирует слово в слово библейскую легенду о царе Соломоне. Это, уверен, литературная фантазия, подобная сочинению шуточной легенды о сватовстве императора Византии к княгине Ольге и прочим выдумкам монахов, обделённых в жизни, но отдающих должное сей соблазнительной для них теме в писаниях.

После решения князя о роспуске жён наследники его по боковым линиям лишались прав. Впрочем, в дальнейшем это не сыграло роли, так как следующий князь, Ярослав Мудрый, был сыном Владимира от языческой жены Рогнеды, а не от Анны. Да и христиане Борис и Глеб, дети некоей «болгарыни», полагаю, христианки (или арианки), тоже претендовали на власть и были убиты – то ли Святополком Окоянным, то ли (по иным версиям) самим Ярославом.

Крещение Владимира в Корсуне. Миниатюра Радзивилловской летописи.

К сходному выводу, кстати, пришёл и один из крупнейших богословов Русской православной церкви о. Стефан Ляшевский в своём труде «История христианства в земле русской. С I-го X-й век».

Он писал буквально следующее: «Князь Владимир, приняв крещение с народом, подчинил свою иерархию не Константинопольскому патриарху, как того требовали греки, а Патриарху Орхидскому т. е. болгарскому (коего, кстати, обвиняли в богумильстве и арианской ереси – А.А.)».

То, что Владимир уйдя от язычества Перуновой веры, перешёл в веру арианскую, вначале в Киеве было воспринято как благо не только христианами, но и арианами ведославными, а также, полагаю, язычниками Велесовой веры.

Решения по таким важным вопросам тогда принимались на вече, а без поддержки части язычников такое решение вряд ли было бы возможно. Христиане же вполне могли воспользоваться противоречиями между перунистами и велесовцами.

Гонения коснулись только тех перунистов, кои сами боролись с князем за власть. Потому особо ярых почитателей Перуна князь Владимир заблаговременно отправил на войну с Вардой Фокой в Византию.

Предполагаю, что сие решение получило одобрение на киевском вече. Точно также, в те же годы, происходила и христианизация Норвегии, где конунг Олаф (кстати, девять лет перед тем живший при дворе Владимира и Ольги) также собирал, причём трижды, тинг вождей, когда крестил «огнём и мечом» ту или иную часть королевства. О том повествует скандинавская сага об Олафе Трюгвассоне.

Похоже, что киевское вече выступило против рьяных почитателей Перуна (Перкуна). Прежде всего, против варягов, о жестокости коих и обычае приносить кровавые жертвы, даже и человеческие, упоминают не одни только христианские летописи, но и сама «Книга Велеса». Надо полагать, и велесовцы, да и ариане, и ведославные, и библейские, тогда выступили на стороне Владимира.