Читать книгу "Новая эпоха - старые тревоги. Политическая экономия - Евгений Ясин"

Надо попытаться понять мотивы власти. Вспоминаю 1997 год, когда основные каналы ТВ буквально «мочили» ведущих лидеров правительства, а те не имели возможности ни ответить достойно, ни разъяснить толком свою позицию. Тогда стали вынашивать идею создания ВГТРК как мощного государственного медиа-холдинга, способного конкурировать с частными злопыхателями, в том числе с применением административного ресурса.

Сейчас идея осуществлена. ОРТ тоже все больше оказывается под контролем государства. И чем дальше идет дело, тем больше сомнений в том, что для спасения правительства от критики СМИ или для предоставления им официальной информации вообще нужны государственные медиа-корпорации. Только в одном случае они действительно незаменимы: если власть хочет препарировать информацию, наложить ограничения на доступ к ней, ограничить свободу слова. Если свобода слова мешает управляемой демократии.

Хочу особо подчеркнуть: сегодня поле независимых СМИ ограничено, по сути, только двумя, и то не полностью, федеральными телеканалами (ТВЦ и НТВ), уже приучающимися затравленно прижиматься к земле, двумя-тремя радиостанциями да полутора десятками печатных изданий, практически все читатели которых живут в Москве. Публика предпочитает местные издания, а они, за редким исключением, подконтрольны местным властям.

Исследование, выполненное в 1999 году «Общественной экспертизой» под руководством И. Яковенко относительно географии свободы слова, показало, что в России только один город, предоставляющий более или менее нормальные условия для доступа, производства и распространения информации, — это Москва.

Здесь сводный показатель, оцениваемый в баллах от 1 до 100, равен 63,1 %. В Петербурге — 50,5 %. Больше ни в одном регионе индекс не добирается до 50 %. Чемпион с другого конца — Башкортостан — 10 %, рядом Якутия — 13,7 %[31].

Можно сказать, что более чем в трети российских регионов, имеющих индекс менее 30 %, граждане на деле лишены свободы слова и информации. Поэтому нынешние движения на федеральном уровне это как бы поворотный пункт: двинется ли свобода слова в провинцию или, наоборот, провинциальные нравы управляемой демократии задушат ее и в центре.

Процесс созревания свободной экономики и открытого общества предполагает сосуществование и конкуренцию ряда частных медиа-компаний. У каждой из них свой бизнес, свои политические предпочтения, свое влияние, быть может, поначалу большое. Но затем, если государство не вмешивается, кроме случаев, предусмотренных законом (монополизация рынка), и пресекает вмешательство местных начальников, конкуренция и общественное мнение выравнивают ситуацию. Неважно, стараются ли медиа-магнаты оказывать политическое влияние, важно, чтобы их было несколько. Беда наших СМИ не в том, что каналы, издания и журналисты принадлежат частным лицам и зависят от спонсоров, а в том, что бедны читатели и зрители, что предприятия мало тратят на рекламу. Нужно время, а не усилия правительства, чтобы ситуация изменилась. А государство, чтобы не мешать естественным процессам в экономике и обществе, должно гарантировать свободу слова, в том числе от собственного вмешательства. Ничего важнее в плане гражданских прав и свобод, чем свобода слова, сегодня в «третьей корзине» нет.

Выше я старался показать, что у власти, у В. В. Путина верно выбранные стратегические цели и планы, которые я искренне разделяю. Но впереди много сложных проблем, не всегда решаемых простыми методами, тем более силой. Более того, порой от избытка решительности и самоуверенности, от самонадеянности силы препятствия чаще множатся, чем преодолеваются. А мирская слава преходяща.

Особенно хочу подчеркнуть вот что: в миссии президента В. Путина «третья корзина» — обеспечение прав и свобод человека, строение гражданского общества — не менее важна, чем первые две. Без этого миссия останется невыполненной. А исторически важна даже более, ибо власть впервые может стать инициатором политики свободы. Но инициатив в этой области пока нет. Самая важная — судебная реформа, — кажется, откладывается: заинтересованные чиновники получили время доказывать, насколько она сложна и опасна.

Если это обстоятельство властью еще не совсем понято, если президент критику по поводу свободы слова и информации воспринимает порой как личные выпады против него, как попытки подорвать авторитет государства, то процесс объяснения каким-то образом должен быть продолжен. Между прочим, давлению сопротивляются в основном те, кто сам подвергается давлению. Если и они сложат оружие, то кто продолжит отстаивать гражданские права и свободы?

Нужна мобилизация институтов и сил гражданского общества, как бы они ни были слабы в данный момент. И это дело правых. Это их долг.

Нужна бдительность. Как ни слаба и несчастна российская либеральная интеллигенция, как ни безразлично большинство наших граждан к демократическим ценностям, свобода слова, несмотря на все недостатки ее проявления, должна оказаться не по зубам тем, кому она мешает. Иначе мы все в который раз печально пойдем по рабскому кругу нашей истории. Процветание свободных народов вновь останется предметом нашей зависти, и только.

2003–2004

Говорят, что…

В связи с событиями вокруг ЮКОСа сейчас бытует много разных мнений и разговоров. И хотя наплывают новые тревожные события, вроде бы оттесняя вызовы видных бизнесменов в прокуратуру на задний план, все же это столь знаковый случай, что он еще будет привлекать внимание, уже просто потому, что его последствия могут оказаться весьма долгосрочными.

Говорят, что мы имеем дело с политическим наездом. Чтобы умерить политические амбиции М. Б. Ходорковского, решили обратиться к делам девятилетней давности. Вспомнили про акции «Апатита», спор по которым с РФФИ, как говорят, был урегулирован не так давно.

А в чем амбиции? В том, что Ходорковский построил крупнейшую частную компанию и сделал ее прозрачной? Что улучшение репутации привело к росту капитализации, в результате чего он стал самым богатым человеком в России? Да, но это амбиции неполитические.

Говорят, в высших слоях неблагоприятное впечатление произвело его заявление о финансовой поддержке на выборах СПС и «Яблока» и чуть позже отказ проявить свою лояльность, выступив на форуме «Единой России». Что ему стоило? Чего он воображает? Да, это политические симпатии, но не амбиции.

Говорят, что это проявление независимости, которая властям не нравится. Но разве можно считать страну свободной, если даже самый богатый ее гражданин может быть подвергнут преследованиям за независимость взглядов?

Говорят, что это не преследования по политическим мотивам, а просто разбирательство юридических проблем, по которым остались вопросы…

Но говорят также и о том, что это как две капли воды похоже на не столь давние наезды с «масками-шоу» на бизнес Б. А. Березовского или В. О. Потанина. Тогда Потанину сказали, что, по мнению прокуратуры, он недоплатил за «Норильский никель» 170 млн. долларов. После вмешательства президента наезды прекратились и было сказано: не будем, мол, возвращаться к давним процессам приватизации. Но сейчас, видимо, президент изменил точку зрения, раз сказал, что к мошенничествам мы не можем не возвращаться.