Читать книгу "Человек как животное - Александр Никонов"

Аж целый нобелевский лауреат Илья Мечников писал, что «не только слепая кишка со своим придатком, но даже все толстые кишки человека излишни в нашем организме и что удаление их привело бы к очень желательным результатам». В результате более тысячи человек в Англии, где такие операции были поставлены на поток, лишились толстого кишечника просто за здорово живешь. Эта идиотская хирургическая практика по улучшению человеческой конструкции продолжалась до 50-х годов ХХ века, пока не выяснилось, что толстый кишечник — основа иммунитета и синтезатор витаминов.

Чего только хирурги превентивно не удаляли, считая излишним, — миндалины, аппендикс, копчик… Представьте себе, что, основываясь на последних научных данных, власть имущие решили бы осчастливить население массовым удалением ненужных органов и кишок! Теперь об этих ошибках науки и читать-то страшно. Почти как о коммунистических экспериментах Пол Пота, который пытался сделать всех одинаковыми и «сознательными», словно муравьи. Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Не заставляйте, и не повешены будете.

Глава 4

Политическое животное

Кто в молодости не был левым, не имеет сердца. Кто не стал с возрастом правым, не имеет ума.

Цитата без автора

Как-то легко и непринужденно, без всяких усилий и неприятных ощущений внизу живота, мы от экономики легко качнулись в политику и возрадовались: хорошо-то как, господи! Четко и резко в глазах до необыкновенности! Оно и понятно: политика и экономика — две стороны одной модели по имени «социум», и мы постигаем сие умом.

Хорошо сказал. Заковыристо! Теперь к конкретике…

До рождения той неклассической, я бы сказал — этологической экономики, о которой мы говорили в прошлой главе, было еще далеко, на дворе крепким дубом стоял упертый XIX век, и к концу его в общественном сознании сформировались две модели понимания, что есть общественное благо.

Островная английская модель, как ей и положено, была индивидуалистической. Она считала так: вот есть люди, они все разные, у всех свои интересы, и взаимовыгодное (ну или во всяком случае компромиссное) экономическое взаимодействие между ними рождает социальную жизнь. «Атомы» общества стукаются друг с другом, как молекулы идеального газа, ища выгоды, поэтому торговля — это хорошо. И нет на свете никаких «общественных интересов». Разве что джентльмены соберутся в клуб в бридж поиграть.

Европейская же, а точнее — германская, модель была совсем другой, более «религиозной». Она постулировала, что могут существовать некие общественные интересы, не сводимые к интересам индивидов. Откуда они берутся, кто является их носителем и выразителем, непонятно. Висят себе неким инфернальным облаком над обществом, никому не принадлежа.

Неудивительно, что именно Европа породила фашизм и коммунизм.

Я, правда, спорить с европейской точкой зрения не буду. В конце концов, человек тоже не сводится к скопищу его клеток, он нечто большее. Он порожден не индивидуальностями клеток, но их кооперативным взаимодействием. Так и общество не сводится к отдельным индивидам. Но именно потому, что «интересы общества» принадлежат кооперативной совокупности людей, а не отдельным личностям, никто конкретно из этих людей — даже самый наигениальнейший фюрер — не может вещать от лица общества. Как клетка мозга или печени не может вещать от лица человека.

Каковы же эти «общественные интересы»? Главная задача любого организма — выжить и транслировать себя в будущее. Как же выжить социальному организму в современных условиях?.. На этот вопрос я уже отвечал в книге «Между Сциллой и Харибдой». Но отвечал в чисто политической плоскости. А теперь можно дополнить ответ с привлечением биологии, раз уж мы с вами попали в книгу про людскую животность. Но для этого ту самую политическую плоскость придется еще раз очертить. Вреда не будет.

Нарисуем политическое пространство, потом наложим на него биологические координаты и увидим, что они чудесным образом совпадут. Поехали, как сказал Гагарин наш Юрочка…

Вы наверняка заметили, что главкой выше я довольно часто употреблял политический термин «леваки». Всем известно, кто такие левые. Это коммунисты всякие, троцкисты, маоисты, анархисты, социал-демократы… В общем, все люди, которые считают, что общество должно быть устроено гуманно и справедливо. А для этого у тех, кто заработал, надо отнимать и отдавать тем, кто не заработал. Или напрямую, как предлагали большевики, или тихой сапой, через высокие налоги — так действуют сегодня европейские социал-демократы.

Если коротко, леваки — коллективисты. Они считают, будто общество, коллектив превыше человека, и стараются делать все на благо общества. От лица которого сами же и выступают. Ради общего блага, полагают левые, можно и ущемить индивидуалистические свободы. Главное — солидарность и единение. И поскольку нужно все время перераспределять, отнимая у одних и раздавая другим, а также постоянно что-то регулировать, у леваков всегда будет большой перераспределяющий и регулировочный аппарат — государство.

А кто такие правые? Они антиколлективисты. Индивидуалисты! Правые считают, что люди сами отвечают за свою судьбу и получают от жизни в меру своих стараний и способностей. Отнимать заработанное нельзя, потому что это чужое, а значит, налоги должны быть минимальны и государство тоже, поскольку кормить ораву чиновников нет никакого смысла — люди и без них справятся. В конце концов, человек, знающий, как заработать деньги, и заработавший их, завсегда распорядится ими лучше, чем тот, кому эти деньги достались на халяву для перераспределения, то есть бюрократ. Такова уж людская психология! Халява не ценится! Ценится только выстраданное.

Левые коллективисты любят круговую поруку и не доверяют согражданам, предполагая постоянный контроль за ними. Даже оружие для самозащиты гражданам они доверять не склонны: еще перестреляют друг друга, они же как дети малые, за ними глаз да глаз!

Кроме того, левые очень любят преступников, полагая их социально близкими. Ведь что сделало человека преступником? Не гены же! Среда заела! Мы все виноваты в этом, товарищи! Недоглядели! Поэтому преступника надо пожалеть и в момент совершения им убийства или изнасилования ни в коем случае не сопротивляться, потому как преступник тоже человек и у него есть права. Его потом общество осудит! А не какой-то обороняющийся индивид с пистолетом. Самосуда быть не должно! Полиция приедет, упакует труп жертвы, а преступника, если найдут, накажут, учтя все смягчающие обстоятельства.

Правые же, полагающие, что люди вполне самостоятельны и потому могут за себя отвечать, вполне готовы доверить согражданам оружие. Оно и преступность заодно подсократит, поскольку ликвидирует часть преступников, так сказать, не отходя от кассы.

Правые не терпят патернализма и бюрократического контроля над собой и полагают, что благотворительностью должны заниматься скорее частные лица, нежели государство.

Иногда к правым относят фашистов и прочих крайних националистов. Это очень распространенная методологическая ошибка! Фашисты и нацисты являются левыми, поскольку в их идеологии — ярко выраженный примат коллективного над индивидуалистичным. Раса или нация превыше индивида! Тот, кто припомнит, какими словами костерили гитлеровцы финансовую буржуазию и западных либералов, не имевших понятия о чести и занятых только зарабатыванием денег, спорить не будет. Да и глупо спорить с леваком Гитлером, партия которого называлась национал-социалистической рабочей.