Читать книгу "Парни в бронежилетах - Сергей Самаров"

Будь сейчас снег во дворе, весь двор стал бы более светлым и открытым взгляду. А что можно сказать про те вон, например, кусты?

Термидор присматривается к кустам, и ему вдруг кажется, что он видит человеческий силуэт. Он напрягает зрение... Трудно сказать предельно четко... Опять вокруг головы начинают гулять флюиды... Ощущение опасности? Да? Да! Он чувствует опасность... И очень хочет убежать от нее. Но куда убежишь из квартиры? Если его обложили, значит, обложили со всех сторон... Перекроют все ходы и выходы... И не прорвешься сквозь строй специалистов по задержанию – это не сопливые мальчишки в майках с черепами и свастиками.

Силуэт... Есть там кто или это только больное воображение так играет?

И вдруг силуэт отделяется от кустов и идет в сторону подъезда. Сначала даже дыхание перехватывает от безысходности... Если человек идет, он знает, куда идет. И другие где-то тут же, рядом... Но человек оказывается под фонарем, и Термидор узнает Пына. Осторожный Пын сначала осмотрелся и только потом вошел в подъезд...

Термидор переводит дыхание. Нельзя показывать китайцу свое состояние и терять авторитет. Даже наоборот – следует показать состояние противоположное. И Термидор выходит в коридор, открывает дверь и с улыбкой ждет Пына на пороге.

– Заходи...

– Ты меня видел? – в глазах Пына искреннее удивление. Лицо, как всегда, простодушно.

– Я тебя почувствовал...

2

– Ангел! Я договорился, тебе дадут возможность выспаться сразу после встречи с сыном...

– Не понял, Саня...

Старший Ангел понимает, что это передается сжатая до минимума информация, и даже понимает какая, но ему хочется услышать более конкретные слова, чтобы довести их до сведения остальных и обосновать не только своим желанием поспать.

– Сейчас вас сменят... А у нас в офисе пройдет общее совещание. Приедет генерал с несколькими офицерами и Сережа. Твой скромный сын не пожелал представить обществу всю группу, считает, что с нас одного Джона достаточно. Они все-таки организация более закрытая, чем мы. По крайней мере мы не всегда работаем в «автономном режиме». Впрочем, обижаться мы не будем. Это его право и, возможно, его безопасность...

Ангел сообщает информацию всем. «Наружка» ФСБ приезжает вскоре после звонка Басаргина старшему Ангелу. Аккуратно и скромно парни работают. Сменяют наблюдателей Интерпола поочередно, без видимой суеты. Они профессионалы, тут же дают на будущее советы, определив несколько нарушений в системе наблюдения. Сказывается школа, наработанная десятилетиями. И эти уроки филеры дают интерполовцам. На бегу... Впрочем, обе стороны понимают необходимость такой школы при интенсивной совместной работе. Прокол одного может подвести смежника...

– Не стесняйтесь, – говорит старшему Ангелу капитан из «наружки». – Вы же не спецы... Попробуйте поставить в «наружку» любого опера из управления... Он в десять минут дело завалит... А вы целый день их так качественно таскали...

Ангел пытается принять замечания за комплимент.

– Отпрошусь на месячишко к вам на стажировку... Нам бы еще ваше оснащение, – говорит он, рассматривая раскрываемый «дипломат» с трубой лазерного звукоснимателя, предназначенного для прослушивания разговоров в квартирах за стеклами.

– А мы все говорим, что нам бы ваше оснащение, – смеется капитан. – Кстати, у вас в НЦБ есть модели лучше наших... Затребуйте...

На том и расстаются.

На улицах уже ночь. Но машин в центре стало чуть больше, чем два часа назад, когда они проезжали здесь же, а людей на тротуарах несравненно больше. Хотя это только в отдельных кварталах. Остальные улицы отдыхают, и – благодаря стараниям работающих людей – спокойно.

Автоколонну интерполовцев ведет, естественно, Тобако, предпочитающий ездить небольшими улицами, но сокращая при этом время пути. И не забывает слегка поиздеваться над другими машинами, взяв вариант езды, пригодный только для его «БМВ» с форсированным двигателем. Тем не менее все доезжают благополучно. Выстраивают на дворовой автостоянке свой автопарк и шумной толпой идут к подъезду. Обращают внимание и на пару черных «Волг», которые припарковались не на стоянке, а прямо на тротуаре. В «Волгах» сидят водители, косо посматривая на интерполовцев. Впрочем, они должны быть предупреждены об их приезде – не сговариваясь, все определяют машины «Альфы». Значит, генерал Астахов уже ждет их. Может быть, и Сережа уже добрался своим ходом. Ему путь недалекий...

* * *

– Начну, пожалуй, я как старший по званию, – предлагает Астахов, когда все рассаживаются.

Впрочем, слово «рассаживаются» не вполне подходит к обстановке, потому что комната жилой квартиры, превращенная стараниями Александры Басаргиной в офис, несколько отличается размерами от кабинета того же генерала Астахова. Здесь, даже при принесенных из жилой квартиры стульях, не хватает места всем, чтобы усесться. Впрочем, народ собрался боевой, привычный к любой обстановке. Они не рассаживаются, а устраиваются. Кто на подлокотниках кресла, кто просто на полу, прислонившись спиной к шкафу, кто на подоконнике, предварительно задернув штору. Действие не обязательное в нынешней обстановке, но выполняемое по привычке к обеспечению личной безопасности.

– У вас и без старшинства все карты в руках, – отвечает Басаргин, не пожелавший сесть, – ему не только лучше думается во время ходьбы, но и лучше слушается. В генеральском кабинете, впрочем, он обычно садится. Здесь же он хозяин и ведет себя так, как ему удобнее.

– Даже две живых карты, не считая полуживых, то есть арестованных... – добавляет Доктор Смерть. – Вам говорить – естественно... Нам остается только задавать вопросы и бросать реплики... Хотя я должен предупредить, что не все реплики будут одобряющими...

– Вам что-то не понравилось в наших действиях? – спрашивает генерал, поднимая в удивлении брови.

Он всегда так удивляется, хотя отлично знает, что ему предстоит выслушать.

– Конечно, и мне, и моим коллегам, – за всех отвечает Басаргин, – не нравится, что мы получаем, как обычно, только часть информации вместо целой концепции. Мы даже не всегда знаем, что вы в курсе ситуации и контролируете ее, в результате чего нам приходится затрачивать множество усилий, чтобы добиться аналогичного результата.

– Это старый разговор, – Владимир Васильевич пытается сгладить ситуацию улыбкой и бросает косой взгляд на Сережу и Джона, которые пристроились в углу, – и я вынужден повторить то, что говорил уже не раз. Мы действуем в первую очередь в интересах собственного государства. И разговор идет не только о государственной безопасности, хотя и об этом. На данном этапе международной обстановки для нашей страны весьма важен престиж. А престиж – это еще и экономические интересы страны, которые наша служба обязана охранять. Вы же – организация международная. Я не сомневаюсь, что все вы, как бывшие российские офицеры, не станете включать в свои отчеты сведения, которые становятся доступны вам во время следственных мероприятий, если сведения эти носят в себе военную или государственную тайну. Мы уже много поработали вместе, и я каждого из вас достаточно хорошо знаю. Потому полностью доверяю. Тем не менее всегда существуют вещи, которые на международном уровне могут рассматриваться вне сопутствующего контекста, что делает их искривленными...