Читать книгу "Бесконечное море - Рик Янси"

– Вы хотели протестировать двенадцатую систему, но так, чтобы я об этом не знала. Я должна была поверить, что все происходит в реальности. Единственный способ склонить меня к сотрудничеству.

– Ты прошла тест?

– Да, я прошла тест.

Поворачиваюсь спиной к свету. Он стоит возле лестницы. Один. Лицо в тени, но я готова поклясться, что вижу яркие голубые глаза. Глаза птицы поблескивают в гробовой темноте.

– Не совсем, – говорит он.

Я нацеливаю винтовку между этими блестящими глазами и нажимаю на спусковой крючок. Холостые щелчки эхом звучат по всему уровню.

Щелк, щелк, щелк, щелк.

– Ты достигла такого уровня, Марика! – говорит Вош. – А теперь разочаровала меня. Ты должна была понимать, что винтовка не заряжена.

Я бросаю винтовку и отступаю, пока не упираюсь в стол. Хватаюсь за столешницу, чтобы сохранить равновесие.

– Задавай свой вопрос, – командует Вош.

– Что значит: не совсем?

– Тебе известен ответ.

Я подхватываю стол и швыряю в него. Он одной рукой отбивает стол. А я совершаю бросок с расстояния в шесть футов, бью его плечом в грудь и делаю захват. Мы летим с третьего уровня, приземляемся на втором. Доски под нами трещат. От удара я ослабляю хватку. Он длинными пальцами хватает меня за шею и отбрасывает на гору консервов. Меньше чем за секунду я пролетаю двадцать футов и снова оказываюсь на ногах, но он продолжает бить, он двигается с такой скоростью, что все его движения смазываются перед моими глазами.

– Бедолага-рекрут в душевой, – говорит он. – Медсестра на посту у палаты интенсивной терапии. Пилот, Бритва… Даже Клэр, бедная Клэр, она с самого начала была в проигрышном положении. Этого мало, это недостаточно. Чтобы действительно пройти тест, ты должна преодолеть то, чего нельзя преодолеть.

Он широко расставляет руки. Приглашение.

– Ты хотела, чтобы у тебя появилась такая возможность, Марика. Хорошо. Вот она.

79

Между нашей шахматной партией и тем, что происходит, есть небольшая разница. Он знает, как я думаю. Изучил мои сильные и слабые места. Предвидит мой следующий ход еще до того, как я его сделаю. Он четко оценил все мои травмы: запястье, ребра, лицо. Кровь струится из открывшейся раны на лбу, при нулевой температуре от нее идет пар, она стекает в рот, в глаза. Мир стал красным за этим кровавым занавесом.

После моего третьего падения он говорит:

– Достаточно. Вставай, Марика.

Я встаю. И он в четвертый раз сбивает меня с ног.

– Так ты перегрузишь систему, – предупреждает он.

Я стою на карачках и тупо смотрю, как кровь капает с моего лица на пол.

– Она может отказать. Если это произойдет, твои раны станут смертельными.

Я кричу. Крик идет с самого дна моей души – это вой семи миллиардов уничтоженных людей. Он эхом разносится в пустом помещении.

А потом я снова встаю на ноги. В последний раз. Даже усиленные системой, мои глаза не успевают за движением его кулаков. Они как квантовые частицы; они и не здесь, и не там. Невозможно зафиксировать, невозможно предугадать. Он швыряет мое обессилевшее тело со второго уровня на бетонный пол первого. Кажется, я падаю целую вечность, падаю во мрак, куда была погружена Вселенная еще до начала времен. Я переворачиваюсь на живот и пытаюсь встать. Он ставит ботинок мне на шею и придавливает к полу:

– Каков же ответ, Марика?

Я наконец поняла его вопрос. Поняла: ему не нужен наш ответ на их проблему. И никогда не был нужен. Ему нужен их ответ на нашу проблему.

И я говорю:

– Ничто. Ответ – ничто. Их здесь нет. Их здесь никогда не было.

– Кого? Кого здесь нет?

Мой рот заполняется кровью. Я глотаю и говорю:

– Риск…

– Да. Очень хорошо. Риск – ключ к разгадке.

– Их здесь нет. Нет существ, которых поместили в тела людей. Ни в ком из людей нет чужого сознания. Все из-за риска. Риск. Риск неприемлем. Это… программа, бредовая конструкция. Ее поместили в их разум еще до их рождения и включили, когда они достигли переходного возраста. Обман, все обман. Они люди. Усиленные, но люди… Как я.

– И я? Если ты человек, то кто я?

– Я не знаю. Оператор. Руководитель. Не знаю. Тот, кого выбрали, чтобы… Я не знаю! Не знаю!

– Я человек?

– Не знаю!

Я действительно не знала. Мы подошли к тому месту, куда я не могла войти. К тому месту, откуда я не могла вернуться. Надо мной его ботинок. Подо мной бездна.

– Но если ты человек…

– Да. Договаривай. Если я человек, то что?

Я тону в крови. Не в своей. Это кровь миллиардов умерших до меня. Бесконечное море крови окружает со всех сторон, тянет на дно, куда не проникает свет.

– Если ты человек, то нет надежды.

80

Он поднимает меня с пола. Относит на койку и осторожно укладывает.

– Тебя погнули, но не сломали. Прежде чем выковать меч, сталь делают мягкой. Ты меч, Марика. Я кузнец, а ты меч.

Он берет мое лицо в ладони. Его глаза сверкают, как у сумасшедшего уличного проповедника, только в руках этого безумца судьба всего мира.

Он проводит большим пальцем по моей окровавленной щеке:

– А теперь отдохни, Марика. Ты здесь в безопасности. В абсолютной безопасности. Я оставлю с тобой его. Он о тебе позаботится.

Бритва. Мне этого не вынести. Я трясу головой:

– Не надо. Пожалуйста. Прошу, не надо.

– Неделя или две, и ты будешь готова.

Он ждет, когда я задам этот вопрос. Он очень доволен собой. Или мной. Или тем, чего он достиг со мной. Я ни о чем не спрашиваю.

И тогда он уходит.

Спустя некоторое время я слышу, как за ним прилетает вертолет. А потом появляется Бритва – румяный, как будто в рот ему затолкали алое яблоко и оно просвечивает сквозь его нежную кожу. Он ничего не говорит. Я ничего не говорю. Он умывает меня теплой мыльной водой. Перевязывает раны. Заматывает бинтами сломанные ребра. Накладывает шину на запястье. Он не предлагает воду, хотя наверняка знает, что я хочу пить. Он ставит капельницу с физраствором. Потом отходит и опускается на складной стул возле открытой двери. Сидит там в зимней парке, как в коконе, с винтовкой на коленях. Когда солнце прячется за горизонт, он зажигает керосиновую лампу и ставит на пол. Лампа озаряет снизу его лицо, но глаз я не вижу.

– Где Чашка? – Мой голос эхом разлетается по просторному помещению.

Он не отвечает.

– У меня есть теория, – говорю я. – Про крыс. Хочешь послушать?