Читать книгу "Дуэль - Барбара Мецгер"

В леди Пейдж было много соблазнительного, но Уиггз выяснил, что влияние на архиепископа не входит в число ее достоинств. Равно как и щедрость. Эта женщина не собиралась расставаться ни с одной своей драгоценностью, особенно после жалкого впечатления, которое Уиггз произвел в Кенсингтоне. Она выразила надежду, что он лучше умеет отправлять богослужения, чем ублажать леди, и прогнала его прочь, искать удачу и женщину, которая не раскусит его так быстро.

Эта женщина – его мисс Ренслоу – оказалась гораздо более сведущей, чем была раньше, и Уиггзу это не понравилось. Он начал укорять ее в нескромности, когда Ренсдейл сказал:

– Бросьте ваши угрызения совести, вы сами написали мне, что Эффи должна обвенчаться как можно быстрее.

– Я женюсь на ней. – Уиггз, пропустив мимо ушей удивленное восклицание Афины, продолжил: – Я всегда хотел это сделать, вы же знаете. Мы с вами и с леди Ренсдейл говорили об этом перед отъездом в Лондон. Вы почти обещали мне эту молодую леди. Полагаю, у меня есть законные основания претендовать на ее руку.

Лорд Ренсдейл схватился за голову и сказал, что у него болит голова.

– Мне нужно отдохнуть.

– Дело в том, – сказала Афина, снова ущипнув его, – что у вас нет никаких прав распоряжаться моей рукой. – Она повернулась к Уиггзу. – Мой опекун – дядя Барнаби, а не Ренсдейл. Сожалею, если вас ввели в заблуждение, но, кажется, мы уже выяснили, что не подходим друг другу.

Уиггз начал издавать звуки, которые уместны скорее на голубятне, чем на кафедре проповедника.

Видя, что собеседник поеживается, Ренсдейл осмелел.

– И потом, если бы мне нужно было выбирать между священником с пустыми карманами и графом с пятью домами и шестью источниками дохода, как вы думаете, кого бы я выбрал? Поразмыслите над этим, дружище. Череп проломили мне, а не вам.

– Тут уже ничего не поделаешь, – обратилась к ним обоим Афина. – Я обещала лорду Мардену, это мой собственный выбор, и опекун меня благословил. – А дядюшка Барнаби пригрозил, что отправит ее очень далеко, если она не пойдет под венец. – Я не стану брать обратно свое обещание графу. Он достойный человек, который держит слово, и я должна быть не менее достойной.

– Достойный? А что вы скажете о дуэли и о ранении вашего брата? Он все вам лгал!

Ренсдейл хмыкнул:

– Только тот, у кого на плечах кочан капусты, поверил бы этой болтовне насчет тренировочной стрельбы.

Афина ей поверила. И ее младший брат подтвердил слова графа.

Уиггз вздохнул и выпятил губы, слово собирался выплюнуть виноградную косточку.

– Ведь дуэль была из-за леди Пейдж.

– Подумаешь. Дуэли всегда происходят из-за женщин, если только одного из ее участников не застукали на том, что у него крапленые карты. И скорее всего он сделал это, чтобы поддержать свою любовницу. Пейдж ведь бежал, да? Марден ни в чем не виноват.

– Ни в чем? – Уиггз дрожал, он был так огорчен – или так разочарован. – Ни в чем не виноват, когда дрался из-за замужней дамы? И это человек, за которого вы разрешили выйти замуж своей сестре?

– Хм… Эффи, а ведь он прав. Что ты думаешь?

Она думала о том, что гости уже приглашены, торт испечен и ждет, когда его украсят, и нанят маленький оркестр. Она думала, что ей вот-вот станет дурно.

– Я поговорю с Троем.

Трой признался, что пошел посмотреть на дуэль, о которой сказал ему грум Алфи. Сестре он ничего не сообщил, потому что знал, что она будет сходить с ума. Он не знал, подробностей, он в этом поклялся, и не помнил о нескольких последних минутах перед тем, как упал с лошади, Но он знал, что Марден – самый лучший человек на свете и никогда не мог бы поступить недостойно.

Этого Афине было достаточно.

Леди Марден устала и не могла помогать ей, но она настояла на том, чтобы ее самые близкие и самые любимые друзья – в количестве двадцати пяти человек – были приглашены на свадебный завтрак, который подадут в середине дня. Леди Дороти улаживала какую-то сложную ситуацию в сиротском приюте с помощью мистера Карсуэлла и клялась, что ничего не знает о свадьбах и приемах.

Прислуга была более чем опытна, но на хрупкие неопытные плечи Афины легла необходимость принимать множество решений. Ей не хотелось совершать какие-то светские промахи, но ей также не хотелось бегать к графу с каждым вопросом о порядке соблюдения старшинства за обеденным столом или о том, можно ли поселить его второго двоюродного брата в апартаменты Ренсдейла. Афине хотелось, чтобы Йен считал ее опытной, зрелой, подходящей на роль графини. Конечно, подобными качествами она не обладала, но могла притворяться до конца недели. А потом будет поздно лить слезы.

У Йена не было ни малейшего намерения отказаться от свадьбы, но он не хотел страдать до конца недели, как ребенок в кондитерской лавке, которому остается только глазеть на то, чего ему не дают. Поэтому Йен держался как можно дальше от невесты, обдумывая, как провести ночь после свадьбы, пока она обдумывала саму свадьбу. Йен то знал, что важнее.

Тем временем он попытался использовать часть своей бесполезной энергии, вызванной вынужденным воздержанием, занимаясь боксом и фехтованием и испытывая аллюр своей новой пары гнедых. Еще он побывал на нескольких мальчишниках, устроенных в его честь теми друзьями, которых он не побил, не отдубасил и не победил, совершая подвиги в честь своей мужественности. На таких вечеринках можно было встретить дам – ночных пташек, но он не испытывал никакого соблазна, дожидаясь дня, когда вступит во владение собственной дамой.

Он был добродетелен, он был благороден, он был в полном отчаянии.

Мэддокс-Хаус походил скорее на лечебницу, чем на дом, где вот-вот состоится свадьба. Один из братьев невесты сидел в инвалидном кресле, перед которым стояли костыли. Другой – держался на ногах только с помощью камердинера, и у него все еще двоилось в глазах. Дядя невесты был без одной ноги, а у лучшего из людей графа Мардена был подбит глаз после того, как он утром побывал в боксерском клубе Джентльмена Джексона.

Гостиная была полна цветов, совсем как комната больного, мать жениха постоянно сопела и чихала. У кузена Найджела пропал аппетит, поскольку он перестал быть наследником. Марден, обзаведясь женой, начнет обзаводиться детьми. Дворецкий клонился из стороны в сторону от усталости после поспешных приготовлений, а сестра графа клонилась в сторону лучшего из всех людей.

Кухарка, экономка и горничные толпились в задней части гостиной и рыдали, словно дом посетила чума. Рыдал и мистер Уиггз.

Слезы на свадьбе – вещь обычная, но когда плачет священник, совершающий обряд… Кто слышал о священнике, который расчувствовался во время брачной церемонии? Выглядел Уиггз так, будто совершал заупокойную службу.

Его лакомый кусочек опустился на колени другого человека. Его виды на будущее держались за руку графа. Его судно причалило не туда, куда нужно. А собака укусила его за лодыжку, когда он попытался вышвырнуть ее из комнаты.