Читать книгу ""Титаник" плывет - Марина Юденич"

Гараж погрузился во мрак.

14 апреля 2002 года

21 нас 10 минут

— С вашего позволения, сэр, я бы предпочел остаться на мостике.

— Что-то не так, Майкл?

— Ничего такого, хвала Господу. Но айсберги, от них в это время никуда не деться. Можете не сомневаться, приборы работают исправно, и вахтенные офицеры вполне самостоятельные, опытные ребята. Но мне будет гораздо спокойнее там, нежели за столиком в ресторане.

— А по-моему, вы морочите нам голову, кэп. За столиком в ресторане вам никогда не бывает спокойно. Я прав?

— Правы, сэр. Всем известно, что капитан О'Нил плохой собеседник и скверный кавалер. Но это входит в мои обязанности, и я готов исполнять их дальше. Только не этой ночью, сэр.

— Мы уже близко?

— Два с половиной часа ходу. До Бостона — более тысячи миль и чуть больше четырехсот до Сент-Джона. И вот еще что. Температура воздуха понижается очень быстро. В 19 часов — было 43°, в 19.30 — уже 39°[59].

— Это ненормально?

— Я бы не сказал. Но мистер Адамсон…

— Слушай, Стив, я хочу, чтобы твои люди не подпускали Чарли к капитану О'Нилу на пушечный выстрел.

— Если это приказ, то — увы! — моих полномочий недостаточно, чтобы его исполнить.

— Это шутка. Ничьих недостаточно. Потому что он здесь главный. Таков мой ответ, Майкл. Вы — капитан. Вам и решать.

— Благодарю, сэр Энтони.

Дверь за капитаном О'Нилом закрылась. Лорд Джулиан обернулся к присутствующим.

— Два с половиной часа. Надеюсь, вы тоже помните об этом?

— И делаем все, что в наших силах.

— Хочется верить. Очень хочется.

— Лучше скажи, чем это вдруг провинился Чарли?

— Ничем особенно. Наш умник исправно снабжает капитана информацией, от которой у того портится настроение. Морские волки, как известно, суеверны.

— Стало быть, девяносто лет назад тоже было 43 — сначала, и 39 — потом?

— Не знаю, черт побери! И не хочу знать! Еще вопросы?

— Мы действительно собираемся лечь в дрейф?

— Да. Будет короткая поминальная служба.

— И немного грусти. В холодной воде. Почти по Саган[60].

— О чем это вы, Полина?

— Меня посвятили в подробности сценария. Венки на воде, свечи на венках.

— Что здесь плохого?

— Не уверена, что все наши гости думают так же.

— Прошу прощения, но я снова не понял, о чем вы толкуете?

— О том, не вздумает ли До-До устроить очередной стриптиз под «Songe d'Automne»[61]. Верно, Полли?

— Если бы только она!

— Все возможно.

— Вот-вот. И трагедия обернется фарсом.

— Если успеет.

Потапов был мрачен, как никогда. Джулиан мрачнел на глазах.

— Действительно, дожить бы до «Songe d'Automne». A До-До я уж как-нибудь успокою.

— Лучше бы пережить.

— С нами Бог! С удовольствием последовал бы примеру О'Нила, но если капитанский столик вообще не будет занят, присутствующим, боюсь, станет не по себе.

— Им и так не по себе. Большинство, кажется, переоценило крепость собственных нервов.

— Отдаю должное вашей наблюдательности, Серж, но на ужин идти придется.

— Я готов. Разве не видно?

Оба — лорд Джулиан и Сергей Потапов — уже облачились в смокинги. Им предстояла совсем не легкая задача — успокоить и развеселить тысячу взвинченных людей. А в случае чего — не допустить паники.

На пороге Потапов задержался.

— Полина, можно тебя на минуту? Заговорил он не сразу. Прятал глаза.

— Не знаю, следует ли сейчас… А может, именно сейчас и следует… В общем, погиб тот полковник. Подорвался на мине.

— Когда?

— То-то и оно… Утром, в пятницу, двенадцатого апреля.

— Здесь еще была ночь?

— Ну конечно. Прости. Я пойду. Она вышла на палубу.

Ночь простиралась над Северной Атлантикой. Ясная, холодная ночь. Звезды сияли на темном небосклоне. Надменные. Ледяные. Невозмутимые.

Безразличные ко всему, что творится внизу, на земле.

— Царствие тебе небесное, товарищ полковник! Вспомнился его смех.

Хотя смеялся полковник только однажды. «Донна Роза, я старый солдат…» — сказала она тогда. И он рассмеялся. Донна Роза…

Дорога — бегом, разумеется! — до штабной каюты заняла чертовски много времени — минуты три, а может, и больше.

— Мне нужны списки пассажиров. Немедленно. Но обязательно — с именами. Со всеми, полными именами, сколько бы их ни оказалось.

— Что произошло?

— Роза! Понимаете?! Не только цветок. Еще имя.

— Лилия — тоже. И Маргарита.

— Сначала Роза. Я знаю, что говорю.

— Не сомневаюсь.

Службу безопасности сотряс очередной аврал. Машина заработала на предельных оборотах.

14 апреля 2002 года

21 час 54 минуты

Миссис Крис, шестидесятилетняя величественная матрона, известная пламенной любовью к бездомным животным, организацией масштабных благотворительных акций в их пользу и яростными нападками на всех, кто, по ее мнению, наносил или собирался нанести обездоленной живности какой-либо вред, одевалась к ужину.

Дочь появилась в ее будуаре неслышно. Чуть приоткрыв массивную дверь, Эмилия Крис проскользнула внутрь легкой, почти бестелесной тенью. Миссис Крис заметила ее лишь тогда, когда бесцветное лицо Эмили возникло прямо перед ней, отразившись в большом зеркале.

Позолоченную раму зеркала украшала искусная резьба.

Апартаменты Крисов были оформлены в стиле ампир. Много белого, много золота, причудливой резьбы, лепнины и тяжелого шелка, расшитого вручную.

Эмили никогда не отличалась особой бойкостью, но сейчас держалась так робко, что мать забеспокоилась.

— Что-то случилось, детка?

— Не беспокойся, ма. Можно я возьму какую-нибудь твою вещь?