Читать книгу "Любовник смерти - Борис Акунин"

— Болталу гонять? — процедил он,сузив свои водянистые глаза. — Будет, погоняли. Слово Упыря железное.Завтра будете печь свою мацу на головешках. От синагоги. А чтоб до братьёвтвоих лучше дошло, я щас тебя, козлину старого, немножко постругаю.

Выхватил из голенища финский ножик и двинулсяна Эраста Петровича.

Тот не двинулся с места.

— Ай, господин вимогатель, напрасно витратите моё время на всякие глупости. У меня и без вас жизни осталось с хвостпоросёнка, тьфу на это нечистое животное. — И брезгливо сплюнул насторону.

— Это ты, дед, в самую точкуугадал. — Упырь схватил инженера за фальшивую бороду, а кончик ножа поднёск самому лицу. — Для начала я тебе глаз выколю. Потом нос поправлю, зачемтебе такой крючище? А после загашу и тебя, и твоего паскудёнка.

Господин Неймлес смотрел на страшного человекасовершенно спокойно, зато у Скорика от ужаса отвисла челюсть. Здрасьте вам,домаскарадились!

— Перэстаньте пугать Мотю, он и такмишигер, — сказал Эраст Петрович. — И уберите эту вашу железяку.Сразу видно, господин бандит, что ви плохо знаете еврэев. Это такие хитрыелюди! Ви себе обратили внимание, кого они к вам випустили? Ви видите здесьпредседателя попечительского совета Розенфельда, или ребе Беляковича, или,может, купца первой гильдии Шендыбу? Нет, ви видите старого больного НаумаРубинчика и шлемазла Мотю, которых никому на свете не жалко. Мне самому себя нежалко, у меня эта ваша жизнь вот здесь. — Он провёл ребром ладони пошее. — А “загасите” Мотю — сделаете большое облегчение его бедным родителям,они скажут вам: “Большое спасибо, мосье Упырь”. Так что давайте уже не будемдруг друга пугать, а побесэдуем, как солидные люди. Знаете, как говорят врусской дерэвне? В русской дерэвне говорят: ви имеете товар, у нас имеетсякупец, давайте меняться. Ви, мосье Упырь — молодой человек, вам нужны деньги, аеврэям нужно, чтоб ви оставили их в покое. Так?

— Ну так. — Упырь опустил руку сножом, облизнул лоснящиеся губы. — Так ты ж залепил, что хрустов нет.

— Денег нет… — Старый Рубинчик,хитро сверкнув глазами, немножко помолчал. — Но зато есть серебро, оченьмного серебра. Вас устроит очень много серебра?

Упырь вовсе спрятал нож в сапог, захрустелпальцами.

— Ты не крути. Дело говори! Какоесеребро?

— Ви себе слыхали про подземный клад?Вижу по блеску в ваших маленьких глазах, что слыхали. Этот клад закопали еврэи,когда приехали в Москву из Польши ещё при царице Екатерине, да простит ей Богвсе её прегрешения за то, что не обижала наших. Теперь такое чистое, хорошеесеребро уже не делают. Вот, послушайте, как звенит. — Он достал из карманагорстку серебряных чешуек, тех самых древних копеек (а может, не тех, а похожих— кто их разберёт) и позвенел ими перед носом у доильщика. — Больше сталет серебро лежало себе, и всё было тихо. Иногда еврэи брали оттуда понемножку,если очень нужно. А теперь нам туда доступа нет. Один хитровский поц нашёл нашесокровище.

— Слыхал я эту байку, — кивнулУпырь. — Выходит, правда. Ваши, что ль, каляку с семьёй порезали? Лихо. Аещё говорят, жид мухи не пришлёпнет.

— Ай, я вас умоляю! — рассердилсяРубинчик. — Зачем ви говорите такие гадости, типун вам на язык! Ещё нехватало, чтобы и это свалили на еврэев. Может, это ви зарэзали бедного поца,почём мне знать? Или Князь. Ви знаете, кто такой Князь? О, это ужасный бандит.Не в обиду вам будь сказано, ещё ужасней вас.

— Но-но! — замахнулся на негоУпырь. — Ты от меня настоящих ужастей ещё не видал!

— И не надо. Я и так вам верю. —Старик выставил вперёд ладони. — Дело не в этом. Дело в том, что господинКнязь узнал про клад и ищет его днём и ночью. Теперь нам туда и сунутьсябоязно.

— Ох, Князь, Князь, — пробормоталУпырь и оскалил жёлтые зубы. — Ну, дед, сказывай дальше.

— А дальше — что дальше. Вот вам нашеделовое прэдложение. Ми показываем вам то место, ви и ваши хлопцы выносятсеребро, а после делим по-честному: половина нам, половина-таки вам. И это,поверьте мне, молодой человек, выйдет не двадцать тысяч, а много-много больше.

Упырь думал недолго.

— Годится. Сам всё вытащу, никого мне не надо.Только место укажите.

— У вас есть часы? — спросил НаумРубинчик и скептически уставился на золотую цепочку, свисавшую из Упыревакармана. — Это хорошие часы? Они правильно идут? Ви должны быть верошенковском подвале, в самом дальнем, где такие кирпичные тумбы, нынче ночью.Ровно в три часа. Вот этот самый Мотя, бедный немой мальчик, встретит вас там ипроводит куда надо. — Сенька поёжился под цепким змеиным взглядом, которымодарил его Упырь, и пустил с отвисшей губы нитку слюны. — И ещё хочусказать вам одну вещь, напоследок, чтоб ви запомнили, — задушевным голосомпродолжил старый еврей, осторожно взяв доильщика за рукав. — Когда виувидите клад и перенесёте его в хорошее место, ви себе скажете: “Зачем я будуотдавать половину этим глупым еврэям? Что они мне сделают? Я лучше оставлю всёсебе, а над ними буду смеяться”. Можете ви так себе подумать?

Упырь завертел головой по углам комнаты — нетли иконы. Не нашёл и забожился так, всухую:

— Да чтоб меня громом пожгло! Чтоб мневек на киче торчать! Чтоб меня сухотка взяла! Когда со мной по-хорошему, то и япо-хорошему. Христом-Богом!

Дед послушал-послушал, головой покивал и вдругспросил:

— Ви знали Александра Благословенного?

— Кого? — вылупился на него Упырь.

— Царя. Двоюродного прадедушку нашегогосударя императора. Ви знали Александра Благословенного, я вас спрашиваю? Повашему лицу я вижу, что ви не знали этого великого человека. А я видел его,почти как сейчас вижу вас. То есть не то чтобы ми с Александром Благословеннымбыли знакомы, ни боже мой. И он-то меня не видал, потому что лежал мёртвый вгробу. Его везли в Петербург из города Таганрога.

— Ты зачем мне про это толкуешь,дед? — сморщил лоб Упырь. — Чё мне твой царь в гробу?

Старик наставительно поднял жёлтый палец:

— А то, мосье разбойник, что если ви насобманете, вас тоже повезут в гробу, и Наум Рубинчик придёт на вас посмотреть.Всё, я устал. Идите себе. Мотя отведёт вас куда нужно.

Отошёл в сторону, сел в кресло и опустилголову на грудь. Через секунду раздался тонкий, жалостный храп.

— Крепкий дедок, — подмигнул СенькеУпырь. — Гляди, рыжий, чтоб ночью был, где велено. Надуешь — я тебе языквокруг шеи намотаю.