Читать книгу "Отчаяние - Грег Иган"

Кувале по-прежнему не было видно. Отойдя от грузового дока, я побрел ближе к воде. Посылаемые скалой биохимические сигналы не дают бухте зарастать кораллами, а планктон переносит осаждаемые из воды вещества к рифам – там они нужны. Толща голубовато-зеленой воды казалась бездонной. Среди барашков на мягко поплескивающих волнах я, кажется, различил какую-то неестественную пену; везде поднимались на поверхность пузырьки. Воздух из породы, которую я видел – чужими глазами – под Безгосударством, здесь выходил на поверхность.

В море за пределами гавани фермеры вытаскивали лебедкой на борт что-то вроде рыболовной сети – вот-вот лопнет, переполненная добычей. Охватывающие богатый улов желеобразные усики сверкали на солнце. Один из рабочих, потянувшись вверх, длинным шестом коснулся основания «сети», и ее содержимое хлынуло на палубу. Бессильно обвисшие усики дрожали в воздухе. Несколько секунд – и на палубу вывалились последние ошметки, полупрозрачное создание стало почти невидимым. Пришлось глядеть во все глаза, чтобы проследить, как его опускали обратно в океан.

– Знаешь, сколько непираты платят за такого сборщика урожая «Логике океана»? Все его гены напрямую взяты у существующих видов – компания только и сделала, что запатентовала их и преобразовала, – раздался голос Кувале.

Я повернулся.

– Меня можешь не агитировать. Я на твоей стороне – если только согласишься дать четкие ответы на несколько вопросов.

Кувале ответил(а) встревоженным взглядом, но ничего не сказал(а). Я разочарованно развел руками.

– Ну что мне сделать, чтобы заслужить доверие? Как заслужила Сара Найт? Сначала сложить голову за правое дело?

– Мне очень жаль, что тебя заразили. Естественные штаммы – страшная штука. Знаю, случалось болеть.

На Кувале была та же самая черная футболка, что в аэропорту, высверкивающая то тут, то там яркими вспышками. Меня вдруг, в который раз, поразило, как же он(а) молод(а) – едва ли не вдвое младше меня – и как взволнован(а).

– Это не твоя вина, – сказал я, – И я благодарен тебе за спасение.

Даже если спасали меня только ради Мосалы.

Кувале было явно не по себе, словно от незаслуженной похвалы.

Я набрался духу и спросил:

– Ведь это же не твоя вина?

– В общем-то нет.

– В каком смысле? Оружие было твое?

– Нет! – горько проговорил(а) он(а), отводя глаза, – И все же я несу какую-то ответственность за то, что они сделали.

– Почему? Потому что они не работают на биотехнологическую компанию? Потому что они технолибераторы, как ты?

Наши глаза встретились. В точку! Наконец-то я хоть в чем-то добрался до сути.

– Разумеется, они технолибераторы, – нетерпеливо подхватил(а) Кувале, будто говоря: «А разве все остальные – нет?» – Но не поэтому они пытались убить Мосалу.

К нам приближался мужчина с ящиком на плече. Я взглянул в его сторону – и в глазах зарябили красные полосы. Он шагал, полуотвернувшись от нас, другую половину лица закрывала широкополая шляпа, но Очевидец (восстановив скрытое согласно законам симметрии и правилам анатомической экстраполяции) видел достаточно, чтобы отбросить сомнения.

Я умолк. Как только мужчина отошел за пределы слышимости, Кувале нетерпеливо спросил(а):

– Кто это?

– Не спрашивай. Я от тебя ни одного конкретного имени не получил, помнишь? – Впрочем, я смилостивился и сверился с программой, – Номер семь в твоем списке, если тебе это о чем-нибудь говорит.

– Ты хорошо плаваешь?

– Очень средне. А что?

Кувале нырнул(а) в волны. Присев у причала, я ждал, пока он(а) покажется из воды.

– Не сходи с ума. Он ушел.

– И все-таки не прыгай за мной.

– Да я и не собираюсь…

Кувале подплыл(а) ко мне.

– Подожди, выясним, кто из нас окажется в лучшем состоянии.

Он(а) поднял(а) правую руку; я схватился за нее и принялся тянуть; Кувале замотал(а) головой.

– Не вытаскивай меня, если не начну терять сознание. Немедленное смачивание – лучший способ удалить некоторые токсины, проникающие сквозь кожу, но в случае других токсинов это только хуже: вода ускоряет проникновение в кожу гидрофобных частиц.

Он(а) полностью ушел (ушла) в воду, окунув мне руку по локоть – чуть плечевой сустав не вывернул(а). Когда голова Кувале вновь показалась на поверхности, я спросил:

– А если там смесь и тех и других?

– Тогда хреново наше дело.

Я бросил взгляд в сторону грузового дока.

– Могу сходить за помощью.

Несмотря на все, что со мной только что стряслось по милости незнакомца с аэрозолем, какая-то часть сознания по-прежнему упрямо отказывалась верить в невидимое оружие. А может, я просто возомнил, что, согласно принципу «две бомбы в одну воронку не падают», молекулярный мир более надо мной не властен, не смеет и на секунду заявлять на меня права. Наш предполагаемый противник спокойно шествовал вдаль; неужели нам что-то грозит? Представить невозможно.

Кувале тревожно изучал(а) мое лицо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. Если не считать, что у меня рука вывихнута. Мозги у тебя есть?

Кожу защипало. У Кувале вырвался легкий стон, словно означавший: «Ну вот, чуяла моя душа!»

– Ты синеешь. Прыгай в воду!

Лицо онемело, руки и ноги налились свинцом.

– И утонуть? Что-то не хочется, – невнятно пробубнил я. Язык еле ворочался.

– Я тебя поддержу.

– Нет. Вылезай и иди за помощью.

– Времени уже нет.

Он(а) закричал(а), повернувшись к доку. Звук показался мне еле слышным: то ли у меня слух ослаб, то ли у Кувале под действием токсина пропал голос. Я попытался повернуть голову – посмотреть, услышал ли кто-нибудь, – и не смог.

Проклиная мое упрямство, Кувале потянул(а) меня за собой.

Я погрузился в воду. Тело онемело, будто парализованное. Держит ли он(а) меня, отпустил(а) ли – я толком не понимал. Если бы не мириады пузырьков, вода была бы совсем прозрачной; словно падаешь сквозь треснутый кристалл. Ох, не наглотаться бы! Может, уже глотаю. Я и сам не знал.

У лица вихревыми потоками кружились, не желая подниматься строго вертикально, пузырьки воздуха. Я попытался сориентироваться по свету – и не сумел разобраться, откуда же он льется. Ничего не слышно, только сердце бухает – медленно, словно механизм, заставляющий его биться быстрее при возбуждении, заблокирован токсином. Странное чувство дежавю овладело мною; кожа потеряла чувствительность, словно и не в воде я, а стою на сухой земле и гляжу на картинку из подводной камеры. Будто душа отделилась от враз ставшего чужим тела.