Читать книгу "Мост Убийц - Артуро Перес-Реверте"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герцог Мантуанский Винченцо II скончался 26 декабря, не оставив наследников. Месяц спустя губернатор Милана дон Гонсало Фернандес де Кордоба получил из Мадрида приказ занять Мантую и Монферрато, каковое вторжение привело к серьезному дипломатическому конфликту, к вмешательству Франции, Савойи и папы римского, а в итоге — к затяжной военной кампании, завершившейся поражением испанских войск на севере Италии[33].
30 декабря 1627 года — спустя шесть дней после пресловутой рождественской мессы — на венецианского сенатора Риньеро Дзено, который, по словам Иньиго Бальбоа, чье свидетельство легло в основу нашего повествования, в случае успеха заговора должен был стать преемником дожа Джованни Корнари, напали неустановленные лица в масках. Дзено был тяжело ранен, но все же сумел выжить. Следствие обнаружило, что инициатором и заказчиком покушения выступил один из сыновей дожа — Джорджо Корнари. В лучших традициях Серениссимы, всегда предпочитающей обходиться без огласки и лишнего шума, дело было замято.
В официальных документах испанского посольства нет ни слова о присутствии в декабре 1627 года в Милане и Венеции испанского дипломата Диего де Сааведры Фахардо. Тем не менее профессору Клаусу Ольденбарневельту, директору Института испанских исследований при Утрехтском университете, посчастливилось обнаружить в архиве севильской библиотеки доньи Макарены Брунер, герцогини дель Нуэво-Экстремо, любопытную бумагу — датированное 20 декабря того же года краткое письмо (копией какового, благодаря любезности профессора Диего Наварро Бонилья, мы располагаем ныне), направленное послу Испании в Венеции Кристобалю де Бенавенте, маркизу Чареле (главному шпиону и руководителю секретной службы Филиппа IV, впоследствии замененному на этом посту адмиралом Гаспаром Бонифасом), и в письме этом упоминаются «важные документы, доставленные в наши собственные руки секретарем посольства С.Ф.».
Что лишний раз доказывает: вымысел есть всего лишь неожиданная грань действительности. Или наоборот.
Извлечения из «ПЕРЛОВ ПОЭЗИИ, СОТВОРЕННЫХ НЕСКОЛЬКИМИ ГЕНИЯМИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
Напечатано в XVII веке без выходных данных. Хранится в отделе «Графство Гуадальмедина» архива и библиотеки герцогов де Нуэво Экстремо (Севилья).
Строфа из достославной поэмы «Араукана» применительно к венецианцам[34]
Октава
Не доверяй ханже и лицемеру,
дающему напыщенное слово,
что он распространял Христову веру
лишь только ради имени Христова.
Им правит алчность, сильная не в меру,
она — его священная опора.
Красавице Партенопее времен его юности
Терцины[35]
И молвил я себе: верны твои слова,
Неаполь предо мной, любимый целым миром.
Его я исходил за год или за два,
и стал он навсегда души моей кумиром.
Желаем или нет — любить осуждены
предивный этот град с его извечным пиром.
Он славен в мирный день и грозен в дни войны.
Эпитафия Риму, погребенному в собственных развалинах
Сонет[36]
О, пилигрим, ты ищешь в Риме Рим,
Но Рима нет… Великий Рим — руина.
Стал Авентин могилой Авентина,
И Палатин надгробием своим.
На медальонах временем слепым
Источен камень. Портиков лепнина
Осыпалась. От славы исполина
Набег эпох оставил прах и дым.
И только Тибра волнами объята
Твоя могила, Рим, твой тихий грот.
Шумит река, томит ее утрата…
Из прежнего величья и красот
Все вечное исчезло без возврата,
Все бренное осталось и живет.
Сеньору капитану Алатристе
Октавы[37]
Се человек, стальным клинком с размаху
свою судьбу чертивший на скрижали.
Он на врагов нагнал немало страху —
ведь равного ему они не знали.
И был он — мир его земному праху! —
хоть почести сыскал себе едва ли —
всегда достойным, никогда — богатым.
Короче говоря, он был солдатом!
Сонет
Рок и судьба, приманивать вы рады.
Не клюну на приманку в круговерти!
Жизнь только фарс, точнее — образ смерти,
убийца в маске, бьющий из засады.
Природа-мать, не жду твоей награды!
Лупить меня устали даже черти,
но — недоверьте или переверьте! —
всю кровь мою не выпьют эти гады.
Я отказал и вере и надежде,
что до любви — я просто здесь со всеми
шучу, смеюсь и не теряю позы.
Да, жизнь была… но это было прежде —
(я, убивая, убиваю время) —
а стала — три с терновника занозы!
Так капитан промолвил и вздохнул,
бокал — об пол, и полы запахнул.
Остережение о смерти и моральное рассуждение о девизе капитана Алатристе
Сонет
Что есть рожденье, как не двери склепа?
Что значит жить, как не идти к могиле?
Она придет и скажет: «Или — или!»
Она крылата — прятаться нелепо.
Не знаем, ни какая лопнет скрепа,
ни дня, когда уступим грозной силе,
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Мост Убийц - Артуро Перес-Реверте», после закрытия браузера.
