Читать книгу "Атолл "Морская звезда" - Александр Насибов"

После войны он с головой окунулся в исследования по этому направлению. Дело пошло. На европейском симпозиуме психиатров и нейрохирургов был удостоен медали и почетного диплома. Тогда же Швейцарская академия высшей нервной деятельности предложила ему одну из своих кафедр.

А вскоре он оказался на этом острове. Каким образом? Примерно при тех же обстоятельствах, что и Анна Брызгалова. Возвращался с лекции, и вдруг спустила шина переднего колеса его автомобиля. Стал менять колесо. Тут подъехал другой автомобиль. Два вежливых молодых человека предложили помочь. Один из них ловко установил домкрат. Другой предложил Эжену Бартье сигареты. “Египетские, — сказал молодой человек, — изготовлены по особому заказу моего отца, видного дипломата в Каире”. Бартье зажег сигарету и сделал несколько затяжек. Больше ничего не помнит. Проснулся в самолете, когда тот уже кружил над островом… Первое время отказывался от пищи, требовал, угрожал…

— Теперь смирились?

Конечно же не смирился. Это она поняла много раньше, еще до того, как приняла решение пойти работать к нему в лабораторию. И все же задала столь глупый вопрос.

В тот раз диалог у них оборвался. Они не общались и на другой день. А потом Брызгалова вдруг сказала Бартье, что он напоминает ей одного знаменитого француза.

Он стоял спиной к ней, налаживал вытяжной насос у вакуумного шкафа. Прервав работу, круто обернулся. “Кого именно?” — говорил его взгляд.

— Жака Ива Кусто.

Он сел на табурет и заплакал.

Верно, он был похож на Кусто — такое же смуглое костистое лицо с узким подбородком и внимательными глазами под широким лбом мыслителя. Вот и Кусто, если бы плакал, наверное, делал бы это, как Бартье: слезы набухают в широко раскрытых глазах и скатываются по скулам; а лицо неподвижно, лишь подрагивает прикушенная губа.

Она комочком марли вытерла ему лицо.

— Были знакомы с Кусто?

Движением ресниц Бартье показал — да, был знаком.

— Я только читала о нем, — она вздохнула. — Только читала…

Он долго смотрел на нее. Взял грифельную доску и написал: “Бежать!” Стер запись и затряс стиснутыми кулаками. Бежать, чего бы это ни стоило!

Позже, когда Бартье исчез, он всегда виделся ей таким: кулаки сжаты и в глазах не скорбь — злость, бешеная решимость свершить задуманное.

Утром она, как обычно, пришла в лабораторию, но его там не застала. Бартье не появился и на второй день, и на десятый… Бежал, оставив ее одну? Но в лаборатории все было по-прежнему: обычную работу выполняли ассистентки-немки, фактически же надсмотрщицы, следящие за каждым ее шагом; под окнами все так же ходил человек с короткоствольным автоматом на груди. Значит, не бежал! Скорее всего, куда-то отослан и скоро вернется: по всему видно, здесь его ждут.

Она не могла знать, что в этот период Лашке и его коллеги проводили испытания препарата, над которым работал Бартье (вспомним фильмы, которые смотрел Хуго Ловетти), надеялись на получение нового вещества с особыми свойствами. Но последовал отказ. Бартье объяснял: уникальная водоросль, которая является основным компонентом препарата, в последнее время поступает в лабораторию негодной для использования, ибо поражена грибком.

Изготовление препарата не прерывалось, но проверка показала: он не обладает качествами, которых от него ждут.

Не знала Анна Брызгалова и о таком диалоге.

Лашке. Понимаете ли вы, что натворили? Мы так ждали окончания вашей работы…

Бартье. Разве я не сделал ее? Вы взволнованы, негодуете по поводу того, что очередные партии вещества нельзя использовать. Но ведь первая партия прошла испытания и дала хороший результат. Значит, работа была сделана добросовестно?

Лашке. Допустим, что так.

Бартье. Тогда где же плата? Ведь мне кое-что было обещано…

Лашке. Все это будет, но позже. Сейчас я должен иметь хотя бы десяток ампул препарата. Он остро необходим.

Бартье. Прежде надо расплатиться. Могу напомнить, что мне было обещано…

Лашке. Знаете, о чем свидетельствуют ваши реплики? О том, что всякие там грибки и прочие паразиты, портящие препарат, — попросту вранье.

Бартье. Я говорю правду. Сырье плохое. Впрочем, это не значит, что я не смог бы найти выход из создавшегося положения…

Лашке. Могли, но не захотели? Однако вы откровенны. Не боитесь?

Бартье. Боюсь, но что делать?.. Подхлестывая меня, вы не раз упоминали о деньгах, которые я получу, как только будет сделана работа. Теперь, когда я доказал, что кое-что умею, вернемся к разговору о деньгах. Что, если я сам сделаю предложение?.. Мы с вами будем вести исследования, но уже другие… В процессе работы у меня возникли идеи. Реализуя их, мы завалим рынок ценнейшими лечебными препаратами, каких еще не знает медицина. И деньги потекут рекой — миллионы, десятки миллионов долларов. Берите себе половину, даже две трети! Того, что останется, вполне хватит, чтобы я мог продолжать работу. А больше мне ничего не надо…

Лашке. Это все ваши условия?

Бартье. Нет. Мы уедем отсюда, и с нами отправится русская ученая. Вы берете жену, а синьора Брызгалова едет со мной.

Лашке. Тоже на правах жены? Уже успели столковаться?

Бартье. Она отправится с нами потому, что должна обрести свободу. Так что делайте правильные выводы. И последнее. Хотел бы предостеречь вас от опрометчивых поступков. Готовясь к встрече с вами, я уничтожил все заметки, связанные с процессом переработки сырья, при котором оно превращается в продукт. Теперь все это хранится только у меня в голове. Ну вот, я все сказал. Плюньте на этот ваш остров. Давайте уедем и станем настоящими друзьями и союзниками.

Лашке. Теперь слушайте, что скажу я. Да, водоросли, которые доставлялись вам, были далеко не первого сорта. Как показала практика, лучшие образцы находятся на глубинах от сорока до шестидесяти метров. Она редка, эта водоросль, поиски ее занимают не часы, а дни. Обычному водолазу с такой работой не справиться. Поэтому я принял решение — под водой поставить дом и поселить в нем людей. Пусть живут там, плавают вдоль морского дна и добывают столь нужное нам растение. Наверное, вам будет приятно узнать, что дом построен… Кем, как вы думаете? Мы заказали его вашему другу Кусто. Так вот, подводное жилище создано, доставлено к месту затопления и уже неделя, как находится на дне. Теперь дело за жильцами.

Бартье. Уж не хотите ли сказать, что я…

Лашке. Именно это и хочу, Эжен Бартье. Вы догадливы! Сами же кричали, что лучше вас никто не разберется в качестве водоросли, что вы незаменимы. Так вот, поживите под водой, поработайте. А мы подумаем, как дальше быть с вами. Какая же вы скотина — вообразили, что все на свете продается. Я нацист и умру нацистом. Я был с фюрером еще в ту пору, когда он поднимался к власти, шел за ним во все времена третьего рейха. Скажете, фюрера нет? Но живут и действуют сотни таких, как я, сотни и тысячи! Понимаете вы, червяк, что, как и в прежние времена, должны смириться и лизать нам ноги, иначе вас раздавят? Ага, начинаете понимать. Кстати, ваши записи, все до единой, давно скопированы. И нужный человек, скажем такой большой специалист, как Анна Брызгалова, быстро в них разберется. Ну, что молчите, дурачок? Понимаете, что проиграли? Верно, дело ваше труба. Впрочем, мы, немцы, отходчивы, и если проявите старание там, на рифах… Ну, вставайте и отправляйтесь на новое местожительство. За вами уже пришли.