Читать книгу "Заговор ведьм - Сергей Шведов"

Сложившаяся в Склавинии да и в целом на Яфете система наследования была удобной лишь до тех пор, пока все без исключения аристократы придерживались общепринятых правил. Но стоило взыграть чьим-то амбициям, как эта система начинала трещать по всем швам, порождая бесчисленные усобицы. В принципе, аналитики из внешней разведки Союза были правы, пытаясь заменить эту громоздкую и малоэффективную систему управления патриархатом, хорошо зарекомендовавшим себя в истории человечества. Но на Яфете патриархат явно дал сбой.

Появление в зале королевы Климентины было встречено встревоженным перешептыванием сенаторов, а король Аббадин на свою супругу даже не взглянул. Впрочем, не смотрел он и на богиню Артемиду, глаза его были устремлены в пол, словно он пытался прочитать в начертанных там замысловатых узорах ответ на мучившие его вопросы. Королева Климентина вела себя так, словно она является полновластной хозяйкой в этом храме, что отчасти было объяснимо. Из всех присутствующих здесь жриц она была самой Близкой по рождению к богине Артемиде. На это укапывало даже чисто внешнее сходство между живой Климентиной и трехметровой статуей. Кроме разницы в росте между королевой и богиней было еще одно отличие: Артемида была обнажена, а Климентина облачилась в платье ярко-красного цвета.

Юная жрица в белоснежной тунике подошла к королеве, остановившейся перед статуей, и возложила ей на голову венок из алых цветов. Видимо, эта процедура была очень важной, ибо собравшиеся в храме сенаторы затаили дыхание. Шепель, до этой минуты скромно стоящий в окружении гвардейцев почти у самого входа, был вытолкнут в круг жриц, одетых в белое, и в растерянности занял место рядом с королевой. На его голову тоже водрузили венок из красных цветов. Климентина схватила руку Шепеля и впилась в нее ногтями с такой силой, что он едва не вскрикнул. К счастью, как раз в этот момент заиграла музыка, и королева ослабила хватку, но на руке Шепеля выступили три пятнышка крови. Девушки-жрицы образовали хоровод вокруг пары, стоящей в неподвижности перед богиней, и медленно двинулись по кругу. Все действо происходило в мертвой тишине, прерываемой разве что старческим кашлем взволнованных сенаторов. Шепель скосил глаза на Климентину. Лицо королевы было почти спокойным, и лишь мелкие бисеринки пота, выступившие на лбу, выдавали ее волнение.

– Богиня Артемида, – прозвучал вдруг на весь зал треснувший голос Исайи Хаусана. – Мы ждем твоего слова.

Девушки-жрицы ускорили движение, выкрикивая в такт музыке одно только слово «Артемида». Климентина не отрываясь смотрела на богиню, и Шепель последовал ее примеру. На какой-то миг ему показалось, что богиня откликнулась на зов своих жриц. Во всяком случае, веки, прикрывающие ее глаза, дрогнули, богиня пристально глянула на грешников, стоящих у ее ног. У Константина от этого явно живого взгляда все похолодело внутри. Он готов был поклясться, что богиня Артемида усмехнулась. Вздох изумления пронесся по залу, и сразу же за этим вздохом вновь прозвучал голос старого Исайи:

– Благодарим тебя, богиня Артемида.

Хоровод жриц распался. Климентина круто развернулась к застывшему в изумлении Константину и впилась жаркими губами в его губы. Это было столь неожиданно, что Шепель едва не потерял равновесие и вынужден был обхватить королеву за талию. Поцелуй их длился едва ли не целую вечность. Константин уже успел за это время проститься с белым светом, ибо практически не сомневался в исходе этого странного суда, но он ошибся в своем пессимистическом прогнозе. Казнь, похоже, откладывалась на неопределенное время.

Климентина оттолкнула Шепеля и обернулась к притихшим сенаторам.

– Восславим же божественную мать, ибо ее слово закон для нас, смертных, – сказала она торжественно.

Девушки-жрицы затянули гимн, и уважаемым сенаторам ничего другого не оставалось, как подхватить его неуверенными старческими голосами. Не пел только король Аббадин, лицо которого из мертвенно-бледного стало почти черным. Дрожащей рукой король разорвал душивший его ворот рубахи, круто развернулся на каблуках и почти бегом бросился вон из храма. Никто за ним не последовал, даже рыцари его свиты, старательно разевающие рты в славословии богине Артемиде.

Шепель на всякий случай тоже пару раз вякнул «славься», дабы не быть совсем уж посторонним на этом празднике жизни. Константин был откровенно сбит с толку. До него дошло, что королева Климентина одержала победу над своими противниками, но как это произошло и почему, он пока что понять не мог. Майор с изумлением смотрел на платье Климентины и на венок, украшающий ее голову. Еще несколько минут назад они были цвета крови, а сейчас сверкали непорочной белизной. В белом был и сам Шепель, вероятно, такими же стали и цветы, украшающие его голову. А глаза окружающих, смотревшие на него прежде с осуждением и даже с ненавистью, сейчас почему-то светились завистью.

Песнопение в честь Артемиды наконец закончилось, но церемония, похоже, продолжалась. Климентина повела Шепеля вокруг статуи богини и остановилась только после того, как они обошли ее трижды. Исайя Хаусан в сопровождении трех сенаторов и четырех юных жриц приблизился к Константину.

– Я должен осмотреть ваше бедро, сир, – негромко произнес председатель Высокого Сената, и прежде, чем Шепель успел открыть рот для выражения протеста, две жрицы сняли с него пояс и спустили штаны.

Зрелище, что ни говори, было безобразным, но старого Исайю оно удовлетворило, о чем он немедленно сообщил испытуемому:

– Благодарю вас, лорд Борей из клана Агран. Константину показалось, что старый интриган просто сошел с ума. А чем еще объяснить столь странное обращение к несчастному и вконец запутавшемуся барону из Ингера? При чем тут, спрашивается, лорды и их кланы? Правда, прежде чем натянуть штаны, Константин успел заметить странный рисунок на своем бедре. Судя по всему, именно эта татуировка, невесть откуда взявшаяся на теле подсудимого, так потрясла старого Хаусана и его верных сподвижников.

– Что произошло? – шепотом спросил Шепель у Климентины.

– Волею богини Артемиды и всех яфетских богов вы, лорд Константин, стали моим мужем, – торжественно и громко произнесла королева. – Слава новому лорду Борею!

– Слава! – дружно подхватили сенаторы и рыцари, собравшиеся в храме великой затейницы Артемиды, после чего королева Климентина покинула храм в сопровождении стайки юных жриц, оставив своего нового мужа в полном недоумении.

Константин поискал глазами охранявших его целый день гвардейцев, но не нашел их. Храм пустел с пугающей быстротой, и Шепелю ничего не оставалось делать, как поддаться общему порыву. Вблизи ступенек храма стояла возбужденная толпа сигурдцев, среди которых майор опознал знакомые лица. Сиры Даниэль и Атракс в первых рядах любопытных с изумлением пялились на Константина. Исайя Хаусан что-то прокричал сигурдцам перед тем как сесть в карету, и народ разразился бурными криками. Как ни странно, эти крики относились именно к Константину, который неожиданно для себя стал очень важным вельможей в глазах жителей славной столицы Склавинии.

– Что все это означает? – испуганно обратился к Шепелю Даниэль.