Читать книгу "Татарский удар - Шамиль Идиатуллин"

Ричи послушно посмеялся, хотя после общения с Магдиевым шутка не представлялась ему очень забавной.

Задание было еще менее смешным, хотя и вполне традиционным: найти аэродром, на котором разместился Kite, и попасть — лично или только камерой — на борт. Чтобы обеспечить эксклюзив. Таким образом, использование стрингера исключалось — на базу мог попасть только американский гражданин.

Информация Винсента, как всегда, впечатляла точностью и безоговорочностью. Например, он прямо рекомендовал в Башкирию не ездить, поскольку, во-первых, там аэропорт принадлежит военному заводу, что сильно усложняет любую работу, во-вторых, в Уральской республике разместится группировка второго эшелона, которая отправится на задание, когда и если этого потребуют интересы операции, уже начатой марийским звеном.

Ричи давно сообразил, что чудеса Карлуччи объясняются не дружбой с каким-то человечком в Пентагоне, а тем, что шеф-редактор военных новостей CNN вписан в PR-схему вашингтонской администрации, которая без огласки, но на постоянной основе направляет его на нужные интересам Соединенных Штатов точки и темы.

Ничего против этого Кармайкл не имел. Напротив, испытывал дополнительное удовольствие, когда полученный по наводке Вашингтона материал явно должен был вызвать — и вызывал — у Вашингтона изжогу и резь в поджелудочной. Самое приятное, что администрация эту боль стоически сносила и даже ни разу не передала свое «ай-яй-яй» Ричи хотя бы через доверенных людей.

В итоге, ехать пришлось не в Шереметьево, а в Домодедово, чтобы оттуда в темпе организовать чартер в Йошкар-Олу. Встало в сравнительно небольшие деньги. Поначалу Ричи был даже приятно удивлен. Но, оказавшись на борту, понял, что большего этот самолет не стоил даже в годы своей молодости, пришедшейся в лучшем случае на период Карибского кризиса.

Впрочем, долетели без приключений, без них же приземлились в йошкар-олинском аэропорту, который на самом деле был таким же аэропортом, как завершивший чартерный рейс транспорт — лайнером. Зато в точке посадки телевизионщиков уже ждал минивэн, найденный кудесницей Ниной из московского бюро CNN (Ричи давно перестал удивляться ее способности в мизерные сроки разыскать и обеспечить в любой точке СНГ не только переводчика с машиной и хороший номер в самой качественной гостинице, но и, например, доступного чиновника или глуповатого журналиста, готового бесплатно или за копейки выдать подноготную любого заинтересовавшего компанию объекта).

Водитель Николай оказался крепким скуластым аборигеном, сплошь в золоте: золотыми были перстень-печатка на темной руке, огромный православный крест на распахнутой груди и четыре зуба на верхней челюсти. Несмотря на гарлемские аксессуары, Ник был на удивление толковым парнем с довольно смешным, но понятным английским. Он сразу сообщил, что иностранцев возит постоянно — обычно по лесам, которые являются основным богатством республики, а вот телевизионщиков повезет впервые, тем более за город, и пусть уж они сами объясняются с местной полицией и ООНовцами — потому что всех водителей с лицензией вчера уже вызывали в департамент транспорта и строго предупредили о необходимости соблюдать осторожность и не лезть на международные патрули.

Водил Ник лихо. Ленни, конечно, сразу испугался истошного скрежета коробки передач. Но после обстоятельных объяснений драйвера об особенностях российского автопрома вообще и балтийского в частности успокоился. И даже вслух порадовался за все человечество, узнав, что балтийский автопром истреблен как вид балтийской же независимостью.

Марийскую столицу минивэн, к разочарованию Ленни, проскочил без единой остановки за двадцать минут. Предложение Ника купить чего-нибудь поесть-попить Ричи отверг с ходу, указав на дежурный баул с настоящей, а не русской едой и водой.

Сразу за городом пошла чересполосица лесов-полей и милицейских кордонов. «Шестнадцатых ловят», — объяснил Ник. Ричи не понял. Водитель подробно рассказал, что на татарских автомобильных номерах стоит число 16, и татарских номеров в маленькой Марийке больше, чем марийских, с цифрой 12, — татары делают здесь бизнес, отдыхают и просто проезжают мимо. То есть до сих пор проезжали. А последние недели сидят тихонечко в своей Татарии и молятся своему Аллаху. Не видно их потому что. Не, может, они кругаля дают — через Удмуртию, Чувашию или Киров. Но это вряд ли. Потому что там их стригут не хуже, чем здесь, — ментам ведь только повод дай. А повод вон какой знатный.

Несмотря на то что «рафик» шестнадцатым никак не был, его остановили дважды.

Первый милиционер, видимо, был знакомым Николая — хотя кто разберет этих русских, которые за глаза вроде готовы убить дорожного инспектора, но каждое собеседование с ним превращают во встречу старых друзей. В любом случае, пары реплик водителя хватило, чтобы милиционер, козырнув, отправил их дальше.

Второй инспектор не поленился заглянуть в салон. Нику пришлось ворчащим крабом переползать с водительского сиденья к пассажирской двери, которая снаружи не открывалась, а изнутри с нею не сладили ни Ленни, ни Ричи. Усатый патрульный внимательно рассмотрел телевизионщиков (Ленни отвернулся к окну, Ричи доброжелательно улыбнулся и вполголоса поинтересовался у Ника: «Наличные не нужны?», а тот мотнул головой), ничего не сказав, выполз обратно и так же молча разрешил Нику продолжить движение.

Через пятнадцать минут пляски по разбитой грунтовке, которая вырвалась из леса на залитые солнцем неровные глинистые просторы, машина достигла цели. Минивэн с тяжелым вздохом и раскачкой остановился на пыльной асфальтовой площадке, неаккуратно утыканной по сторонам лысоватыми березами и тополями. За ними стояли облупленные ворота цвета нестираного хаки. Каждая створка была украшена выгоревшей красной звездой. Ворота были вмонтированы в двухметровый кирпичный забор, над которым еще на метр торчали обрубки швеллеров с колючей проволокой.

Николай развернулся к Ричи:

— Савватеевка, база противовоздушной обороны. Здесь мой зять служит. Сейчас его вызову, он поможет. Вы, главное, не вылезайте и ничего не говорите — режимный же объект. Только подмазка нужна.

— Сколько? — деловито спросил Ричи. Николай секунду посоображал, шевеля сбитыми ногтями на уровне подбородка, потом сказал:

— Баксов двести, только мелкими бумажками.

Ричи посмотрел на Ленни. Тот тяжело вздохнул и полез за бумажником. Ник рассовал двадцатки по разным карманам, вылез из машины и направился к воротам. Ричи проводил его взглядом до КПП и деликатно отвернулся. Он не сомневался, что большая часть подмазки будет употреблена на нужды внутренней системы самого Ника, но предпочитал закрывать на это глаза. Особого смысла в жертвоприношении он не видел — вызвать любого американского офицера смог бы и сам Ричи, даже не зная ни слова по-русски, а он их знал около сотни. Но такого рода инвестиции иногда окупались. Да и ни к чему настраивать гида против себя. А кроме того, полезно время от времени пригибать Ленни, слишком плотно севшего на фонд оперативных расходов, который, между прочим, начальство и урезать могло.