Читать книгу "Обойдемся без магии! - Евгений Гаркушев"

– В резиденцию митрополита, – ответил священник. – Секретарь митрополита отец Митрофан возьмет заботу о вас в свои руки. А я вернусь на границу.

– У вас есть какие-то звания? – поинтересовался я. Формы священники не носили, но не может же в их войсках соблюдаться демократия?

– Должности, – ответил отец Тимофей. – Назначение на них, конечно, определяется послужным списком, но бывают и исключения. Я сейчас нахожусь в должности ротного командира. Выше по званию – отцы-полковники. Ниже – взводные командиры. На должности взводных допускаются и миряне. Над полковниками начальствует генерал армии, а выше него только сам главнокомандующий – отец Кондрат. А в регулярной армии есть и постоянные звания. Там ротный командир называется лейтенантом, взводный – сержантом.

– А сами вы что, не из армии?

– Я пограничник, – объяснил отец Тимофей. – У нас казачье войско, другая система.

– Спасибо, – кивнул я.

– Рад ответить на любые вопросы, – улыбнулся священник-офицер.

– Тогда еще один. Если это не военная тайна, конечно. Как вы узнали, что мы вышли ко двору казака Лаптева? Можно было, конечно, подать сигнал об опасности дымом или зеркалом. Но ведь, приехав, вы уже располагали информацией, кто вас будет ждать, сразу назвали княжну по имени!

Отец Тимофей сдержанно улыбнулся:

– Большого секрета нет. Вам, как представителю союзнической армии, рассказать могу. Тем более что перевалы, соединяющие наши страны, были оборудованы подобными устройствами. Мы использовали систему громкой направленной связи. Вы говорите что-то в трубку, и звук идет на приемник – большую чашу. Когда дует ветер, прием плохой. В остальных случаях отлично действует на расстоянии до трех километров.

– Вот как? – удивился я.

– Да. Сообщить что-то казаку я не мог – у него есть только передатчик. Приемники дорого стоят. Но если нужно дать сигнал тревоги, мы пользуемся именно дымом и зеркалом. В туман – обычной сиреной.

Дилижанс въехал в пределы Краснодара. Здесь дорога была разбита сильнее, быстро мчавшуюся карету подбрасывало на ухабах. Валия проснулась, гном открыл глаза и что-то недовольно заворчал.

– Дворец рядом, – улыбнулся княжне отец Тимофей. – Думаю, вы увидите отца Кондрата в ближайшее время.

Священник ошибся. Вчера отец Кондрат отбыл вечерним поездом в Сочи. Оставшийся на хозяйстве секретарь, отец Митрофан, лично знавший Валию, испуганно закудахтал:

– Надо же случиться такому несчастью! Срочно, срочно нужно в Сочи. Туда и отправимся. И я поеду – на отце Тимофее уже лица нет, да и не подобает такой высокой гостье с одной только с охраной ездить. Тут уже дипломатический статус сопровождения потребен. Но кому хозяйство доверить? Как распоряжения отдать? И поезд отходит через пятнадцать минут – никак не успеть!

Нашей странной компании отец Митрофан совсем не удивился. Будто бы каждый день или хотя бы раз в неделю являлись ко двору митрополита оборванные принцессы в сопровождении одиноких воинов и подозрительных гномов.

– Подождите, не спешите, батюшка, – прервала стоны пожилого священника княжна. – Может, мы сами поедем? Вы нам помогите только с подорожной. Адольмина докладывала, что у нас, как? Благополучно ли она добралась? Как себя чувствует? Где сейчас?

– Ох уж Адольмина твоя, – вздохнул отец Митрофан. – Всю кровь митрополиту выпила. Приехала, лица на ней нет, еле дышит – а сразу на прием. Уважил ее самочувствие владыка, сам пришел. А она – посылай войска!

– И что же?

– А как владыка войска по просьбе посла двинуть может? Никак. И в договорах такого нет. Только с соизволения законного государя. Иначе – не помощь, а агрессия против суверенной страны. А государь – ты то есть – только посла назначил и даже грамоту с ним – то есть с ней – не передал. Да и не такое простое дело – войска сразу двигать…

– Ясно, – вздохнула Валия.

Секретарь митрополита, конечно, лукавил. Валия назначила Адольмину послом при свидетелях – офицерах Славного государства. И знали здесь советницу княжны Бештауна прекрасно. Только в войну вступать не хотели. Вот и искали предлог, чтобы оправдаться.

– Спасибо, однако, твоей посланнице, – продолжал кудахтать отец Митрофан. – Убедила перевалы укрепить – на них и напали вскорости. За отцом Кондратом ходила неотвязно. Тот в Анапу поехал – и она в Анапу. Три дня там владыка был, и Адольмина твоя подлечилась. Отъелась опять же. В дороге сильно исхудала. А после, как увидела, что вопрос открытым остается, к перевалам поехала – тебя встречать, ближе к родной стране быть. И сейчас она там живет. Письма каждый день пишет. Все о том же – что напасть нам на Бештаунское княжество потребно.

– Молодец, – улыбнулась Валия. – Жаль только, вы ее не послушали…

– Не я здесь приказы отдаю, – нахмурился отец Митро-фан. – Все в воле отца Кондрата. А он простому слову посла верить не хочет – грамоты законной государыни ждет.

– И тебе его долго убеждать придется, – предположил я, обратившись к Валие.

Секретарь митрополита согласно склонил голову.

– Да, а на поезд успеем, – заявил вдруг он.

И правда успели. Незаменимых людей не бывает, и отец Митрофан нашел, кому вручить бразды правления. Второй секретарь митрополита, отец Зосима, уехал с Кондратом на взморье, а третий, отец Павел, вполне мог распорядиться работой двора митрополита в отсутствие высшего руководства. Поезд задержали на час, послав гонца.

Для секретаря митрополита прицепили отдельный вагон, в котором половина отводилась для пятнадцати охранников, а на другой половине размещалось купе самого секретаря и два купе для гостей. Красиво жить не запретишь! Правда, еду возили из вагона-ресторана – собственной кухни в вагоне у отца Митрофана, в отличие от вагона митрополита, не было. Но, по-моему, и так было очень неплохо.

Валие выделили отдельное купе, мы с гномом заняли самое маленькое и неудобное, предназначенное для слуг, но отец Митрофан заверил нас, что в этом помещении нам придется только спать. А в свободное время – милости просит к нему, на обед и на беседу.

В вагоне секретаря митрополита был даже душ с горячей водой – как и в вагоне люкс, прицепленном за паровозом после вагона с углем и цистерной с водой. Валия, узнав об этом, чуть не упала в обморок от счастья.

Паровоз загудел, застучали поршни, и состав со скоростью сорок, а то и шестьдесят километров в час помчался к Сочи. По световому телеграфу отец Митрофан послал сообщение о нашем приезде, но не был уверен, что оно придет раньше нас. Световой телеграф – не электрический, сигнал идет от станции к станции медленно: каждый раз его нужно отстучать заново, да и туман может помешать.

Утренний поезд шел полуэкспрессом. Ночной делал остановки только на самых важных станциях, наш же подбирал и высаживал пассажиров даже на полустанках – в том случае, если пассажир требовал остановить состав. На тех станциях, где никто не намеревался садиться на поезд, начальник станции поднимал свернутый желтый флаг, и, если у нас не было выходящих пассажиров, мы не останавливались.