Читать книгу "Верность Джиннии - Шахразада"

— Девочка моя, надеюсь, сегодня ты останешься на ужин?

— Разумеется, останусь, сколько ты захочешь, — кивнула Марджана. — Может, мне и переночевать здесь?

— Нет, дорогая, со мной все в порядке. Родной дом творит подлинные чудеса… Но я буду ждать тебя завтра, если ты хоть ненадолго избавишься от своего доктора Бадр-ад-Дина. Мне кажется, что ты сейчас мечтаешь уйти в работу с головой. Но ты должна обещать, что каждый день будешь проводить со мной час-другой, по крайней мере пока я не приду в себя. Ничто не поможет мне оправиться быстрее, чем ты и твоя независимая душа.

— Даю слово, — улыбнулась Марджана. — Тем более что считаю тебя самым важным своим пациентом.

Поздним вечером Марджана наконец оказалась дома. Тотчас же отчаяние и тоска, которые она весь день держала в узде, вернулись с новой силой. Она тщетно пыталась уснуть: перед глазами стоял Мехмет, и воспоминания о времени, проведенном вместе с ним, безжалостно вторгались в течение ее мыслей, глубоко раня душу.

Боль продолжала расти — Мехмет еще не покинул остров, а она уже безутешна!

Горло перехватило, слезы жгли глаза. Марджана зарылась лицом в подушку, пытаясь сдержать рыдания. Она не позволит себе мечтать о том, что могло бы быть. У нее и Мехмета нет общего будущего!

Наутро, сразу после завтрака, она отправилась на помощь доктору. Тому стоило лишь взглянуть в усталые глаза, обведенные темными кругами, чтобы он приказал помощнице немедленно отправляться домой и лечь в постель.

— Я совершенно здорова, — запротестовала Марджана.

— А вот мне так не кажется, — буркнул доктор. — Похоже, ваше странствие отняло слишком много сил. Вид у вас совершенно больной.

— Да. Нам пришлось нелегко, но все закончилось благополучно. Покой, хорошая еда — вот все, что сейчас мне необходимо.

— Да уж, я слышал, — усмехнулся доктор. — Аякс рассказывал, как вы полезли под сабли и едва не погибли.

— А как же вы? — всполошилась Марджана, пытаясь сменить тему. — Вы полностью оправились от вашей простуды?

— Более-менее.

— Вы тоже кажетесь мне измученным.

— Я старею, девочка. А от этой болезни лекарств еще не придумали…

Марджана молча согласилась. Пусть доктору стало легче, но сейчас он, это было так заметно, еще больше нуждался в ней.

— Что же, я готова приступить к обязанностям помощника. Согласны вы или нет, но я собираюсь вам помогать.

— Как пожелаете, — проворчал Бадр-ад-Дин. — Если не хотите послушаться доброго совета, по крайней мере хоть пользу принесете.

С этого момента Марджана целиком погрузилась в работу, прилагая все усилия, чтобы забыть человека, ставшего причиной ее бессонницы.

Верная обещанию, она виделась с Каримой каждый день. Нужно было помочь подруге вернуться к прежней жизни. Сказать по чести, Карима не слишком нуждалась в ее поддержке. Любимица всего острова, она каждый день с удовольствием принимала цветы и подарки. Из пациентки она очень быстро превратилась в доктора — она видела, что Марджана все сильнее замыкается в себе и сторонится даже близких друзей.

Да, девушка старалась как можно реже показываться на людях — боялась встретить Мехмета. Она знала, что этого не выдержит: раны еще слишком свежи и даже не начали заживать. Поэтому-то она и избегала друзей. Перестала осматривать рану Аякса — теперь тот мог обратиться к настоящему доктору. Отказывалась видеться с Кромом — Мехмет по-прежнему гостил у него.

Так прошли десять долгих дней. Марджана со дня на день ожидала известия о том, что Мехмет наконец уехал с острова и вернулся в столицу. Она твердила себе, что будет лучше, если он поскорее покинет Эгрипос. Тогда она сможет постараться начать новую жизнь. Быть может, тогда страдания и боль немного утихнут.

Сейчас же ей не хотелось жить, видеть мир, слышать хоть слово. Ее больше ничто не интересовало. Хотелось лежать и смотреть в потолок. Даже красота острова потеряла свою утешительную силу. Она держалась как можно дальше от грота, ромейских развалин и всего, что могло напомнить о Мехмете.

Мир потерял для нее краски и звуки. Когда доктор Бадр-ад-Дин не нуждался в ее помощи, она убивала время, странствуя по острову на своей старенькой кобылке. Добиралась до высоких холмов на севере, оказываясь в зарослях папоротника-орляка, лавра, мирта и можжевельника. В это время года здесь царили яркие краски и тяжелые ароматы, а земляничные деревья, цветущие поздней осенью, казались охваченными пламенем.

Возвращаясь, Марджана часто задерживалась в конюшне. Ей так хотелось поделиться своими секретами хотя бы с животным, и иногда казалось, что кобылка сочувственно кивает, тяжело вздыхая.

Но чаще всего Марджана тихо спорила сама с собой, убеждая себя, что поступила правильно, мудро, отказавшись от вынужденного предложения Мехмета.

— Я была бы ужасной женой, — твердила она, расчесывая гриву дремлющей лошади. — Представь только, я бы вечно сбегала из супружеской постели, спеша к пациенту! Или покидала бы Эгрипос, отправляясь на очередное задание, отсутствуя неделями или даже месяцами, а его бы терзали кошмары… Нет, так гораздо лучше. Мехмет должен считать, что ему повезло и он отделался от меня, пока не стало слишком поздно.

Иногда она роптала на судьбу и на самого Мехмета, досадуя, что вообще встретила его. До сих пор она была довольна своей жизнью, полной, насыщенной, не зависящей ни от одного мужчины. До знакомства с Мехметом ее не угнетало одинокое существование.

А вот теперь она чувствовала себя такой несчастной, что сердце надсадно ныло. При одной мысли о пустом, холодном будущем без единственного мужчины на душе становилось так тоскливо, что она не могла сдержать слез.

Как-то, вернувшись с прогулки, она в самом деле зарыдала, сдавшись на милость тоски. Прислонилась к шее кобылки и стала лить слезы, выплакивая сердечную боль.

Немного успокоившись, она выпрямилась, чувствуя себя совершенно вымотанной и словно оцепеневшей, хотя неумолимая боль по-прежнему рвала ее сердце на части. Интересно, можно ли умереть от этой боли?

Марджана утерла слезы и вышла из конюшни. К ее досаде, оказалось, что ханым Карима приехала и ждет в гостиной. Марджана попыталась улыбнуться, но от взгляда проницательной подруги не ускользнули следы слез.

— Красавица, неужели ты плакала?! — воскликнула Карима, отбрасывая книгу и резко вставая с дивана.

— Вовсе нет, — солгала Марджана. — Просто что-то в глаз попало.

Не поверив ни одному ее слову, Карима взяла девушку за руку и усадила рядом с собой.

— Ты должна рассказать, что тебя тревожит, девочка. Скоро две недели, как мы вернулись, а ты просто не находишь себе места.

— Да нет же, просто очень много забот, Бадр-ад-Дин стареет… — пробормотала она, но слова прозвучали неубедительно даже для нее самой.

— Мне почему-то кажется, что все дело в этом военном, шейхе Мейте.