Читать книгу "Охотники на русалок - Галина Куликова"

– Но публикация спугнет преступников, они могут скрыться, итогда у нас все равно будут проблемы с милицией. У тебя, в частности.

– Ничего не будет. Перед самой публикацией я проведупереговоры с Карпачевым или его подчиненными. Если захотят сотрудничать –согласятся на мои условия. Предложи такой вариант – они получают все материалыи арестовывают убийцу или убийц, если найдут второго. Думаю, это тот самыйчеловек из службы безопасности «Малахита», который запугивал Сарьянову. А наследующий день появляется сюжет.

– Это если они согласятся. А если нет? Начнут звонить нателевидение, в газету, запретят публикацию, тебя задержат на сорок восемьчасов?

– Смотрю, побывав на первом в своей жизни допросе, ты сталаразбираться в тонкостях юриспруденции. Задержат, как же! Такой скандал получат– мало не покажется. Никто их не боится. Я же говорю – на любого полковникавсегда генерал найдется. В конце концов, пригрожу, что мы выложим все материалыв Интернете. До нас они добраться не смогут – иди, доказывай, откуда все этовзялось. Зато верное дело, которое сулит премии и повышение по службе,провалят.

– Лихо! – покачала головой Марина. – На словах всегладко получается.

– И на деле получится, – заверил ее Вадим. –Теперь главное – Аллу уговорить. Но мне кажется, она сейчас в таком состоянии,что возражать не будет. О, у меня еще идея – позвоню тарановским ребятам, пустьлетят обратно и делают материал.

– Но это не паранормальная, а криминальная вакханалияполучается, – заметила Марина. – Как это там у вас говорится –неформат?

– Да им плевать, сенсация она и есть сенсация. Придумают,как привязать к своей тематике. Но ты слушай дальше, это только часть моейидеи. Сразу же, не отходя от кассы, я договариваюсь с Карпачевым о закрытиитвоего дела.

– Вадим, так нельзя, это же не шутки. С дядей ведь что-тослучилось, надо же выяснить.

– Пусть выясняют, – безмятежно сказал Вадим. – Безтебя.

– Но Карпачев подумает, что я преступница, которую тыпокрываешь, сдавая ему других преступников. Нет, так не пойдет.

– Почему? Ты ведь дядю не топила, зачем тебе ждать, когдаони все выяснят? Вдруг это будет длиться год?

– Сколько будет, столько будет. Давай не смешивать эти дела.Доводи до конца расследование смерти друга и поезжай домой. А я уж туткак-нибудь сама разберусь.

– Ни за что! – категорически заявил Баратынский. –Я останусь и буду здесь, с тобой. Разберемся вместе.

– А как же работа?

– В лес не убежит. Тем более, если выгорит дело с раскрытиемдвойного убийства, я вправе рассчитывать на длительный отпуск. Если что – вссылку за тобой поеду.

– Как жена декабриста? – слабо улыбнулась Марина.

– Как муж декабристки, – глядя ей прямо в глаза, сказалВадим.

– Я, кстати, в декабре и родилась.

– Ну, тогда – тем более.

* * *

Павел Потапов разговаривал по телефону, когда в кабинетзаглянула секретарша.

– Что еще? – раздраженно крикнул он. – Видишь, язанят.

– Павел Андреевич, – пролепетала секретарша, – квам из милиции.

– Перезвони мне через пять минут, – небрежно бросил онв трубку. Затем встал и стал медленно надвигаться на перепуганную девушку.

– Из какой милиции? С ума сошли, что ли?

– Я не знаю, они сказали, что у них какое-то постановление.

Оттолкнув секретаршу, разъяренный Потапов выскочил вприемную. К своему величайшему изумлению, он увидел там несколько человек вформе и в штатском, которые стояли кучкой и тихо переговаривались.

– Вы кто? – требовательно спросил Потапов. – Чтовам нужно?

Неизвестные по очереди представились, и старший протянулПотапову бумагу для ознакомления. Прочитав ее, Павел Андреевич заметнопобледнел и сказал:

– Такого не может быть!

– У следствия есть доказательства. В свое время они будутпредъявлены. Вызовите сюда этого гражданина.

– Погодите, я сейчас позвоню вашему начальнику. И вызовуадвоката. Это провокация!

– Звоните, пожалуйста, – вежливо ответил человек спогонами капитана. – Но лично вам адвокат не нужен, к вам претензий нет.

– Вы хотите арестовать моего сотрудника у меня в офисе. Дляэтого нужны основания!

– Основания имеются, и очень серьезные. Ваш сотрудникобвиняется в предумышленном двойном убийстве.

Потапов быстрым шагом скрылся в кабинете, но через паруминут появился снова. Самоуверенности у него за этот небольшой промежутоквремени сильно поубавилось.

– Лена, – обратился он к секретарше, застывшей на своемместе, как статуя египетского фараона, – вызови ко мне Овчинникова.Срочно.

Через десять минут в приемную влетел Роман Овчинников,раскрасневшийся, со сбитым на сторону галстуком. Увидев людей в форме, оннепроизвольно попятился назад, но путь ему преградили двое в штатском.

Закончив необходимые формальности, которые не заняли многовремени, сотрудники милиции собрались уходить, прихватив с собой Овчинникова.

Потапов, безмолвно наблюдавший за происходящим, вдруг подалголос:

– Постойте! Один только вопрос.

– Задавайте, – удивленно посмотрел на него капитан.

Но Потапов обогнул милиционера, вплотную подошел к поникшемуРоману и, сверля его тяжелым взглядом, сказал:

– Я не прокурор и не судья. Мне твои показания для следствияне нужны. Но я твой хозяин, и ты мне прямо сейчас скажешь – это все правда? Тыубил?

– Да, – прошептал белый как бумага Роман.

– Зачем?

– Из-за русалок.

Потапов сначала онемел от неожиданности. Потом рявкнул так,что звякнуло стекло:

– Ты что – сумасшедший? Какое отношение имеет телевизионщики неизвестная девушка к рекламной акции с русалками?

Тут у Овчинников неожиданно упал перед Потаповым на колени ипопытался обхватить его ноги. Однако помешали наручники, и Роману удалось лишьухватить шефа за штанину.

– Я не хотел! – зарыдал Овчинников. – Тарансобирался шантажировать вас русалками, сказал, что опозорит проект новогокурорта. А неизвестная девушка – это одна из наших русалок. Таран случайноузнал ее, а она ему все рассказала, хотя не имела права, я с нее подписку брал.Таран требовал деньги за молчание. Очень большие деньги. Я бы ему сам заплатил,но он хотел лично с вами разговаривать, просто рвался к вам на встречу. Вы быне простили мне этого! Вы бы меня выгнали! Я не мог этого допустить, я хотел, ядолжен был дальше с вами работать. Я испугался!