Читать книгу "Путанабус. Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий"

Не тут-то было. Роза возжелала немедленно выразить мне свою женскую благодарность за ее «спасение».

Потом благодарила снова.

И напоследок, перекурив и попив минералки, она устроила мне «Кампучию», в полный рост, во все дыры.

Вот и пойми этих женщин.

Я ввел Розу под колонны синагоги и, пройдя холл, мы оказались в большом атриуме, в центре которого стояла голубая шелковая хула на витых золоченых столбиках.

Двор за нами стал быстро заполняться многочисленными гостями.

Перед хулой стоял Саша с густо припудренным синяком на счастливой роже. В безвкусном белом костюме с люрексом, вышедшем явно из-под иглы грузинского портного этак в самый разгар эпохи застоя в СССР. И уж точно с чужого плеча. Без галстука, просто в белой гипюровой рубашке, застегнутой на верхнюю пуговицу. Белая кипа была прицеплена шпилькой на кувшинообразной прическе солдата. На плечи накинуто какое-то полосатое полотенце с бахромой. Простое, хэбэшное.

Он поднял с лица Розы фату, держа ткань на вытянутых руках, и, убедившись, что никто его не надул, подсунув под покрывалом постороннюю уродину, как это уже бывало в их истории, довольно улыбнулся и снова опустил муслин.

Я передал ему Розину ладошку, и он повел ее под балдахин.

Дальше был сам ритуал.

Саша надел Розе на указательный палец кольцо, точнее — перстень с пирамидкой вместо печатки, и сказал:

— Вот ты и посвящаешься мне этим кольцом по закону Моше и Израиля.

Все вокруг радостно заорали, словно бийское «Динамо» забило гол бразильской сборной по футболу.

Какой-то мужик явно славянской наружности, но в тщательно завитых пегих пейсах, в глухом черном пиджаке-«битловке» и шляпе с вислыми полями противно запел на незнакомом мне языке.

Ребе, не забывая командовать действом, периодически неразборчиво что-то бубнил. Видимо, молитвы.

Роза, активно вертя попкой, хороводом крутилась вокруг Саши.

Потом раввин гортанно зачитывал на незнакомом мне языке какой-то свиток.

Прочитав, отдал его Саше.

А Саша передал его Розе.

Как мне потом объяснили, это было что-то вроде типового брачного контракта.

Потом Саше подали красивый хрустальный бокал с резными гранями. Он завернул его в матерчатую салфетку, положил на пол под хулой и с каким-то остервенением хряпнул его каблуком вдребезги.

И все опять громко заорали: «Мазл тов!», если я точно разобрал их крики.

Среди этого гвалта два бородатых мужика в шапочках, похожих на чеченские, одетых в серые хламиды и пончо из полосатых полотенец, затрубили в витые рога неизвестного мне животного, и новобрачные, взявшись за руки, пошли к выходу из синагоги.

У ступеней синагоги их встречал, выстроившись в ряд, весь мой гарем. Роза сняла с головы венок и, отвернувшись к зданию, кинула его за спину.

Поймали венок одновременно сразу двое: Таня и Дюлекан.

— А что? Хорошая лесбийская пара будет, — громко хихикнула Альфия.

— Дура, — хором ей ответили таежные дивы.

Вот и все. Можно дальше всем просто гулять, как на любой свадьбе.

Радостным для меня известием стало то, что эта свадьба оказалась для моего кошелька менее затратной, чем ожидалось. Деньги на торжество собирали всем городом по подписке, так всех впечатлила печальная история любви этих молодых евреев, разделенных судьбой не просто расстоянием, а МИРАМИ. Но, скорее всего, таковой была сила убеждения бойцов Сашиного взвода, таким пиаром постаравшихся уменьшить нагрузку на собственные карманы.

Ресторатор Исраэль Козак не стал брать деньги за предоставление им в аренду самого большого зала в городе, согласившись, чтобы ему оплатили только свадебный стол, и, что уж совсем невероятно, разрешил приносить выпивку с собой, узнав, что виноторговец Абрам Айсман пожертвовал на мероприятие две бочки вина из Виго (белого и красного соответственно).

Взвод патрульных скинулся на прокат белого костюма для Саши-Аарона, фамилия которого оказалась Ослендер.

А музыканты вызвались играть бесплатно, за что их на все лады авансом расхваливал весь город.

Дальше я все помню очень плохо.

Помню, что-то пил.

Что-то произносил.

С кем-то танцевал.

Кого-то обнимал.

Даже целовал.

А потом картинка исчезла. Как говорят киношники, пленка кончилась.

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город Форт-Линкольн.

22 год, 13 число 6 месяца, четверг, 9:23.

К сознательной жизни восстал из небытия уже светлым утром в своем номере, раздетый и вымытый, с двумя голенькими татарочками по бокам.

А вот что было этой ночью, не помню — хоть убей.

Обидно, да!

Альфия, проснувшись одновременно со мной, перегнулась через мою тушку и, растормошив Сюембюль, сказала ей, совершенно не обращая на меня внимания:

— Булька, вставай, субботник кончился.

Буля потянулась и сонно произнесла:

— Ты иди, а мне надо Жорика в чувство привести. Не впервой.

И, упав обратно в кровать, снова уткнулась в мою подмышку, досыпать.

Альфия постояла немного, с нежностью глядя на сонную подружку, потом махнула рукой и стала одеваться.

А я подглядывал за ней из-под прикрытых ресниц. Альфия — самая красивая из девушек моего гарема. Жаль, что она такая «снежная королева».

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город Форт-Линкольн.

22 год, 12 число 6 месяца, среда, 12:08.

Маячный мыс поражал воображение. Казалось, это длиннющий сказочный серо-зеленый дракон припал к источнику воды и все никак не может напиться, а сам маяк казался белым рогом на голове этого дракона. Но это мы потом оценили, а пока нам был виден только мыс с самого его тыла, куда по нему петляла грунтовка, обходя «драконьи» хребтины.

Мы — я, Саша и Роза, — вышли из Сашиной машины полюбоваться на это чудо природы, которое ушлые американцы поставили себе на службу. И активно обменивались впечатлениями. По-русски.

Не прошло и трех минут, как около нас образовался чернявый пацанчик лет двенадцати, который, подскочив к нам, по-русски же выстрелил в нас свою тираду с бешеной скоростью:

— Здравствуйте, я — Беня Кацнельсон, лучший экскурсовод в городе. Хотите, я покажу вам маяк? Всего за три экю.

Саша повернулся ко мне и с выражением продекламировал:

— Жора, видишь этого поца? Такой маленький, а уже еврей!