Читать книгу "Чисто весенние убийства - Дороти Кэннелл"

Чувствуя себя последней идиоткой и трусихой, я прыгнула в машину и вдавила педаль газа. Автомобиль заревел и рванул прочь от дома. Туфли я все-таки надела, а плащ швырнула на соседнее сиденье. Дворники ожесточенно елозили по стеклу, но дождь хлестал с такой силой, что я едва различала дорогу. Слишком резко крутанув руль, я вылетела в кювет. Игриво подпрыгнув, машина замерла в заросшей травой канаве, напоминая собаку, уютно примостившуюся в корзинке. Пять минут я разъяренно терзала ни в чем не повинный механизм, пытаясь выбраться на дорогу, но лишь убедилась, что без подъемного крана здесь не обойтись. Впереди замаячила перспектива добираться домой пешком под проливным дождем.

Поскрипев зубами и произнеся все известные мне проклятья, я приняла мужественное решение и нашарила плащ. Тут-то меня и ждало главное потрясение, по сравнению с которым вылет в кювет был приятным пустяком.

Из кармана плаща торчал краешек шарфа. И шарф был чужой! А значит, плащ тоже. Как сказал мой ненаглядный, такое иногда случается. Все плащи похожи друг на друга. Но сейчас некогда было сожалеть, что в свое время не приобрела плащ-палатку огненно-красного или пурпурного цвета, я уже наполовину бежала, наполовину скользила в обратном направлении. Через несколько минут свернула за угол и выскочила на дорожку, ведущую к «Высоким трубам».

Должна признаться, у трусости есть свои достоинства. Возвращения в этот дом я бы не пожелала никому, даже покойным Трикси Маккинли и Уинифред Крошкер. Меня объял такой страх, что, прошмыгнув через кухню, я даже не заметила, что в холле горит свет. Меня интересовала лишь вешалка, и потому я не услышала, как по лестнице спустилась Женева Миллер.

– Элли, какой приятный сюрприз! – Она стояла в двух шагах от меня. Если у меня еще имелся язык, то воспользоваться им я не сумела. Поэтому ничего не оставалось, как тупо пялиться на хозяйку. – Пришлось вернуться за лекарством для Барселоны, – продолжала она. – Моя бедная сестричка каждую весну ужасно страдает от аллергии.

Только потом я сообразила, что ничего не стоило придумать причину своего появления в доме. Например, накануне забыла тут сумочку, а мне страсть как понадобилась губная помада, вот и решила, что они с Барселоной не стали бы возражать, если загляну за своим имуществом в их отсутствие. Женева вполне могла бы поверить. Но, находясь в трусливом ступоре, я принялась теребить шарф, предательски свисающий из кармана. Шарф скользнул на пол, а в руках у меня остался предмет, который, видимо, скрывался в его складках. Маленький черный бантик. Как полная идиотка, я позволила Женеве прочесть по моим глазам, что мне все стало понятно.

– Женева, что было в том совке? – услышала я свой хриплый голос. – Что обнаружила Трикси?

– Так, значит, вы все знаете, милочка. – От ее любезного тона по спине у меня пробежал холодок. Никогда еще Женева не выглядела столь приветливой. Столь понимающей. – Я должна была избавиться от этой проныры Трикси, – доброжелательно сказала она. Таким голосом можно обсуждать повышение цен на кофе.

– Так это вы! Не ваша сестра! – Бантик прирос к моей руке.

– Барселона?! Да ей в голову не пришло бы убивать! – снисходительно улыбнулась Женева. – Тяжелая работа всегда доставалась мне одной. Миссис Гигантс моя сестра столкнула со стремянки случайно. А потом эта Трикси начала шантажировать Барселону, и мне, как всегда, пришлось все взять в свои руки. Не то чтобы я намеревалась убить Трикси, когда вместо Барселоны пошла на встречу с шантажисткой. Честно говоря, я надеялась вразумить эту бесстыжую девицу, убедить, что происшествие с Гертрудой Гигантс – всего лишь несчастный случай. Барселона не собиралась ее убивать. Просто моя сестра вышла из себя и толкнула лестницу. Ее чувства вполне объяснимы, ведь миссис Гигантс отнеслась к горю Барселоны с редким равнодушием. Она даже позволила себе саркастическое замечание в адрес нашей малютки Джессики. Но Трикси было не пронять. Она была в ярости оттого, что не может распорядиться наследством, хотя, если на то пошло, эта нахалка получила его только стараниями моей сестры. Трикси нужны были деньги, много денег! И конечно же, она не остановилась бы на полпути. Так что мне ничего не оставалось, как принять меры.

– Теперь это так называется? – ядовито спросила я.

– Я ждала, пока стемнеет, чтобы выйти из дома вашей Рокси, но тут заявилась эта миссис Крошкер. – Голос Женевы стал еще более вкрадчивым. – Я выпихнула ее на улицу, хорошенько пригрозив. У нее хватило ума не поднимать крик. У дома полковника стоял какой-то драндулет с открытым верхом, в замке зажигания торчал ключ.

– Это была моя машина.

– Знаю, милочка, знаю. Не сомневаюсь, вы получили хороший урок – впредь не будете так легкомысленны. Но когда я затолкала миссис Крошкер в машину, она вдруг начала вопить.

– Так вот почему мне показалось, что крик донесся с улицы! Машина ведь стояла напротив окон полковника Лестер-Смита… – Я уже не чувствовала себя такой беспомощной, беседа вывела меня из оцепенения. – Удивительно, что вам удалось незамеченной выехать из Макрелевого проезда. Там ведь собралась прорва народу.

– Не успела я завести двигатель, как из-за поворота очень кстати показались два автомобиля, я юркнула между ними и на перекрестке свернула.

Меня душила ярость – проклятый «хайнц»! Когда я за рулем, он всегда глохнет. А перед убийцей сама любезность!

– Только не рассказывайте, как вы убили бедную миссис Крошкер! – Слезы щипали глаза. – Мне не нужны подробности. Лучше вернемся к тому, почему Барселона столкнула миссис Гигантс с лестницы.

– После всех ваших вынюхиваний так еще и не поняли?

Женева впервые глянула на меня с нескрываемой неприязнью, и я вся напряглась. Взглядом она вряд ли умеет убивать, а в нагрудном карманчике не может поместиться оружие. В рукопашной же схватке перевес на моей стороне. Все-таки у больших габаритов есть преимущества.

– Миссис Гигантс разбила что-то, связанное с Джессикой? – Я сделала глубокий вдох и едва удержалась от искушения схватиться за вешалку, когда глаза Женевы сузились. – Наверное, гипсовый или мраморный бюст, поскольку Барселона как-то говорила мне, что художник, написавший портрет Джессики, занимался преимущественно скульптурой.

– Гипсовый. – Женева нагнулась и подобрала с пола шелковый шарф. – Статуэтка была самой дорогой вещицей для моей сестры. Она считала, что в ней живет душа Джессики. А эта неотесанная женщина разбила статуэтку! Да еще заявила, что гипсовая штуковина не может быть шибко ценной!

– Что-то подобное миссис Гигантс сказала, когда грохнула у меня дома зеркало, – кивнула я. – Но Джонас ведь не столкнул ее со стремянки! Возможно, у него и появилось такое искушение, но он сдержался!

– Не смейте чернить мою сестру! – Женева растянула шарф. Я как зачарованная смотрела на ее сильные руки. – Вам не дано ее понять! Никому не дано, кроме меня! Подумаешь, столкнула с лестницы какую-то уборщицу… Вы что же, думаете, из-за такого пустяка я позволила бы Барселоне страдать?! – Женева шагнула ко мне. – Это произошло за несколько минут… несколько секунд до начала собрания Домашнего Очага. Кто-то позвонил в дверь как раз в тот момент, когда Барселона взахлеб рассказывала мне о случившемся. Я подобрала самые крупные осколки и велела Барселоне бросить их в мусорный ящик. Подмести мелкие кусочки у нас уже не было времени, я просто смахнула их в совок и присыпала пеплом из камина. И пошла открывать дверь.