Читать книгу "Пуля для полпреда - Фридрих Незнанский"

Но добраться до экспертов можно только через ведущего дело следователя, знакомого Грязнова-младшего.

Николай Иванович решил, что расскажет Турецкому о пуле, объяснит реальную схему убийства и умолчит пока о Друбиче. До того как будет готова экспертиза, лучше вслух подполковника не обвинять, мало ли на что он еще способен, а организовать постоянную охрану для Марины и тем более Игоря в СИЗО у Николая Ивановича не было никакой возможности. И о том, что Игорь халтурил на самом деле не в Буграх, он тоже решил не рассказывать, сам пока не понимая, не повредит ли это каким-либо образом Игорю.

14 сентября. А. Б. Турецкий

Звонок по мобильному разбудил Турецкого около четырех утра. Во всем районе отключили свет: то ли авария, то ли экономия, как бы там ни было, но тьма стояла кромешная, космическая. Только во внутреннем кармане пиджака, висевшего на стуле, пульсировал зеленый огонек. Россия во мгле, подумал спросонья Турецкий.

Звонил Денис Грязнов:

– Здравствуйте, Александр Борисович, у вас там уже утро?

Турецкий вместо ответа зевнул в трубку:

– У-у-у-а!

– Яковлев хочет с вами немедленно встретиться.

Несколько секунд Турецкий мучительно соображал, как Яковлев мог позвонить из СИЗО, да еще среди ночи, да еще в Москву Денису Грязнову, о котором понятия не имеет, пока до него наконец не дошло, что речь идет о его дяде.

– Он ждет вас в пивбаре на автостанции возле центрального рынка. Найдете?

– Угу. Постараюсь. Во сколько?

– Он уже там. Сказал, что сам вас узнает.

– Он хоть объяснил, в чем дело?

– Нет. Что-то важное.

Он меня узнает, проворчал Турецкий, нажав отбой, это я его узнаю! По ротвейлеру. Интересно, он его у входа привязал, чтобы лишние посетители не набежали, не мешали обсуждать важные дела, или, может, под стойкой пристроил, пивом поит?

Турецкий решил пройтись пешком – погода была теплой и безветренной, заодно проверить, нет ли «хвоста», хотя после инцидента у дома Лемеховой соглядатаев, похоже, отозвали. Сегодня тоже все было чисто, но, срезав угол через неосвещенный квартал, он заблудился, долго протискивался мимо каких-то гаражей, несколько раз перемахивал через ямы, перелезал через забор, чистил туфли, в итоге добрался до автостанции только к пяти часам.

Яковлев пил пиво в одиночестве. Без ротвейлера. Турецкого он узнал не сразу, а узнав, вместо приветствия ткнул в плечо:

– Что это с вами?

Из плаща был выдран клок. Турецкий в сотый, наверное, раз за последние полчаса выматерился сквозь зубы:

– Бандитская пуля.

Яковлев подвинул ему кружку. Турецкий залпом отхлебнул две трети и моментально почувствовал просветление в голове.

– Я нашел пулю, – сказал Яковлев и с сожалением во взгляде отдал Турецкому последний бокал.

– Не надо, я себе закажу, – запротестовал из вежливости Турецкий.

– Порядочного больше нет, привезут не раньше девяти, я уже узнавал.

Пока Турецкий смаковал прохладное ароматное, колючее, в самом деле «порядочное» пиво, периодически прикладывая пустеющий бокал к щеке – его снова начало клонить в сон, – Яковлев изложил ему суть своих изысканий.

– Ладно, – кивнул в очередной раз Турецкий. – С пулей более или менее ясно. Очень хорошо, что вы не пытались ее вытащить.

– Вы за идиота меня держите?! – тут же надулся Яковлев.

– Нет. Просто я не совсем проснулся. Скажите-ка мне лучше такую вещь. Две вещи. Еще лучше – три. Во-первых, какого черта нужно было меня будить в четыре утра?!

Яковлев пожал плечами:

– Это вы у Грязнова поинтересуйтесь, я не просил вас будить. Сказал: буду ждать здесь.

– Да бог с ним, это я так, к слову. Почему ваш племянник молчит? Почему не хочет объяснить толком, что как было? Он замазан? Боится, что мы найдем что-то лишнее? Может, он хочет припугнуть кого-то на воле, но выдавать этого человека не собирается? Или он просто упрямый, как осел?!

– Как осел, – механически повторил Яковлев, глядя мимо Турецкого.

– И, наконец, в-третьих, что вы делали в Зеленых Холмах?

– В Буграх?

– Да.

– Выяснял, когда Игорь дежурил.

– Выяснили?

– Нет.

– А больше ничего не выясняли?

– Ничего. А вы, Александр Борисович, что там выясняли, позвольте полюбопытствовать?

– То же самое.

– И все?

– И все.

Турецкий опрокинул в рот последние капли. За его спиной кто-то проорал пьяным голосом: «Мужик, эй, мужик! Охренел? Все пиво выдул!…» Он еще раз оглядел свои заляпанные грязью брюки, порванный на плече плащ и понял, что выкрики адресованы именно ему. Нехотя развернулся.

Бесновался худосочный парень лет восемнадцати-девятнадцати, поддерживаемый под локоть приятелем. Этот выглядел посолиднее. Он цыкнул на дружка и протянул Турецкому двадцать рублей:

– Сбегай в ларек, дядя! Два «Златогорских» по семь пятьдесят. Сдачу оставь себе. Только не смойся, догоню – ноги повыдергиваю.

Яковлев молча подошел к нему и коротко двинул снизу в челюсть. Оба приятеля полетели кувырком, опрокинув столик, на который опирались, и соседний, и следующий. Официант от испуга присел под стойку. Пожалуй, в Буграх Яковлев просто разговаривал, подумал Турецкий.

Турецкий ценой немалых усилий сумел оформить все необходимые документы до появления Лии, он не хотел ее посвящать в открытие Яковлева-старшего раньше времени. Занимается поисками Абрикосова, ну и пусть себе занимается, решил Турецкий. Он оставил ей записку, в случае чего звонить на мобильный без всяких объяснений.

В десять часов эксперты прибыли на место, указанное Яковлевым, и приступили к извлечению пули по всем правилам: сфотографировали общий план места, измерили высоту пулевого отверстия в стволе над землей и относительно уровня дороги, угол входа и т. д. Только после этого спилили дерево и забрали для исследования срез высотой полметра, содержавший пулю. Во время этой процедуры Турецкий безбожно зевал, а разволновавшийся Яковлев, позабыв свою обычную суровую сдержанность, ходил подле него кругами и донимал научными вопросами:

– Можно ли сделать анализ ДНК по следам на пуле или отверстии в стволе?

Это Турецкий знал в точности.

– Нет, – объяснил он, – на пуле могло остаться ничтожно малое количество живой ткани, для ДНК-теста недостаточно. К тому же пуля слишком горячая, любая приставшая к ней органическая материя обугливается, не говоря уже о механических повреждениях.