Читать книгу "Верховные судороги - Кристофер Бакли"

Фэбээровцы встали:

— Спасибо, что уделили нам время, судья Картрайт.

— Пожалуйста. Спасибо, что потратили на меня ваше.

Агенты удалились — все, кроме одного, сказавшего:

— Мэм?

— Да? — отозвалась Пеппер — с опаской, поскольку именно в такой момент детективы обычно и произносят что-нибудь вроде: «Не могли бы вы объяснить, как появилось на вашем ковре вон то большое пятно крови и почему так покорежен один из стоящих на вашей каминной полке серебряных подсвечников?»

— Я всего лишь хотел сказать вам, что «Шестой зал» был моим любимейшим шоу. Он был лучшим. Попросту лучшим.

— Ну что же, спасибо, — ответила Пеппер. — Агент…

— Лодато. Джо.

— Спасибо, агент Лодато.

Он закрыл за собой дверь. Пеппер перевела взгляд на экран телевизора: «за — 66, против — 32. Поправка принята».

Ладно, подумала она, все равно Вандердамп отстает от Декстера на десять пунктов. Может быть, ситуация разрядится сама собой. Однако и этой мысли боль в ее желудке умерить не удалось.

Президент Вандердамп настоял на том, что ночь после выборов он проведет в своем доме в Вапаконете, где он, собственно говоря, надеялся провести и следующие четыре года, и четыре следующих за ними, и так во веки веков и до скончания его дней, аминь.

Чарли предупредил его, что ночь может оказаться долгой. Результаты выборов были «почти непредсказуемыми». Поллстеры, промахнувшиеся с тремя предыдущими выборами, вели себя с непривычной сдержанностью и исход этой ночи предрекать отказывались, лишь повторяя, что она «заставит всех поволноваться».

Президент же сказал поскучневшему менеджеру своей кампании: «Чарли, я практически каждый вечер ложусь в десять. Лягу и в этот». Он составил прощальную речь, в которой поздравил «избранного президента Митчелла» с победой и пообещал «лучшую передачу власти за всю историю страны». Писать речь, которую «кто-то произнесет, если победитель определится после десяти часов вечера», пришлось сотруднику Белого дома, специально для сочинения речей и нанятому. Этот бедняга, коему демонстративные надежды его шефа на проигрыш внушали чувства самые мрачные, первым делом напечатал слова: «Наконец-то свободен. Наконец-то свободен. Хвала Всемогущему Господу — я наконец-то свободен», но затем стер их, заменив шаблонной трепотней относительно «нового начала».

Последние недели предвыборной кампании выглядели странными даже по американским политическим меркам. Ратификация Двадцать восьмой поправки, ограничивавшей срок правления президента единственными четырьмя годами, привела к результату превратному — или, во всяком случае, обратному — росту симпатий к президенту Вандердампу. На следующий же день после голосования в Техасе отставание Вандердампа от Декстера сократилось до двух пунктов.

В результате представители Митчелла оказались в положении крайне невыгодном, им пришлось говорить, что, даже если президент Вандердамп выиграет, вновь обосноваться в Овальном кабинете он, по закону, не сможет. Подразумевалось при этом следующее: так что голосуйте за нас, какая вам разница? Беда состояла в том, что это самое «Голосуйте за нас, какая вам разница?» нисколько не походило на боевой клич, приятный политическому слуху Америки.

И потому в первый вторник ноября охваченная волнением нация глубоко вздохнула, пришла на избирательные участки, полюбовалась на избирательные машинки, клеточки в бюллетенях, перфокарты, поскребла в затылках и сказала себе: «Да какого…»

Бывший сенатор Митчелл провел ночь после выборов в декорациях «Пресоша» — и с обеими, если можно так выразиться, первыми леди — Рамоной и Терри. Две женщины заключили временное перемирие, однако выглядели способными в любую минуту выхватить пилки для ногтей и вонзить их одна другой в яремные вены. Эта неправдоподобная, хоть и вполне каноническая троица казалась словно нарочно созданной для захватывающего фоторомана. Один телевизионный комментатор сказал, что она поднимает известную шуточку, произнесенную президентом Клинтоном в 1992 году: выберете одного, вторую получите даром — «на новый уровень».

Верный своему слову президент Вандердамп поступил вопреки мольбам и протестам членов его избирательной команды: поблагодарил их и сразу после десяти вечера улегся спать. Следует отдать должное спокойствию разума и силе характера этого человека — к одиннадцати он и вправду заснул; впрочем, должное следует отдать также и проглоченной им таблетке снотворного. Попросить своего военного советника, чтобы тот уведомил Комитет начальников штабов о том, что главнокомандующий впал в спячку, он не потрудился.

Вскоре после часа ночи президента разбудила, легко похлопав его по плечу, первая леди.

— Мм?

— Дональд?

Что случилось, он понял сразу — едва увидев лицо Матильды.

— Мне очень жаль, милый, — сказала она.

Дональд Вандердамп принял вторую таблетку снотворного. Пусть на страну нападает враг. В этот миг и Армагеддон показался бы президенту милостью Божьей.

Глава 28

ВАНДЕРДАМП ПОБЕЖДАЕТ С МИНИМАЛЬНЫМ ПЕРЕВЕСОМ; ПОПРАВКА ОБ ОГРАНИЧЕНИИ СРОКА ПРАВЛЕНИЯ ГРОЗИТ ХАОСОМ; ВМЕШАТЕЛЬСТВО ВЕРХОВНОГО СУДА ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ «НЕИЗБЕЖНЫМ»

Неизбранный президент (как его непочтительно прозвали в блогосфере) Декстер Митчелл обдумывал оставшиеся у него возможности.

Главное, понимал он, не признавать себя побежденным. Как сказал Уинстон Черчилль, «никогда, никогда и ни в чем не сдаваться». Ну хорошо, заклинание у него имеется, теперь дело за стратегией. Басси Скрамп сказал ему: самое важное — показать всем, что ты не дрогнул и продолжаешь стоять на своем, — и потому на следующий же после выборов день Декстер бодро выступил перед прессой. Сколь ни твердо держался он мнения о том, что является законным президентом страны, называть имена членов его кабинета, решил Декстер, пока не время. Да и журналистов вообще-то интересовало совсем другое.

— Вы собираетесь обратиться в суд, сенатор?

Хороший вопрос. Но, собственно, с чем?

— Нет. Я хотел сказать… мы не… мы изучаем сейчас все аспекты сложившейся ситуации. Все мы… послушайте, каждый из нас прилагает все силы… ситуация очень сложная. Да. Да. Однако я…

— Правда ли, что вы решили прибегнуть к услугам Благгера Форкморгана, сенатор?

— Нет-нет. Нет. Вообще говоря, мы… эта возможность обсуждалась, однако…

— Десять минут назад агентство Рейтер сообщило, что вы наняли его, чтобы он защищал ваши права в суде.

— Мои права в защите не нуждаются. Послушайте, совершенно ясно, что Конституция не позволяет президенту Вандердампу снова занять в следующем январе место, которое он занимает сейчас. Для того чтобы заявить об этом, мистер Форкморган мне не требуется.

— В таком случае зачем вы его наняли?