Читать книгу "Деньги для киллера - Татьяна Полякова"

Витька шумно дышал, а я сидела на полу, вооруженнаякочергой. Тишина была такой напряженной, что голову разламывало.

Когда напряжение стало невыносимым и я готова была вскочить,заорать и броситься вперед, не разбирая дороги, в окне мелькнула тень. Витькавыстрелил, среагировав мгновенно, а я зажала уши, выронив кочергу и прячаголову в колени. Посыпалась штукатурка, стекло, и что-то с шумом упало вкомнату. Я приподняла голову.

— Черт, — растерянно произнес Рахматулин, — явроде его убил.

— Кого? — удивилась я.

— Оборотня.

Приподнявшись, совершенно ошалелая, я увидела возле окна наполу силуэт. Труп. У меня теперь большой опыт. Мы бросились к нему, в темнотепочти слепые.

— Где-то здесь фонарик был, в шкафу. — По голосу японяла, что Витьку одолевает то же чувство, что и меня — любопытство.

Целую вечность он гремел ящиками, наконец нашел фонарик.Свет вспыхнул, Витька шагнул к трупу, а я стянула с убитого маску.

Он лежал лицом вниз, и его пришлось переворачивать. Лучфонаря высветил бледное лицо с открытыми глазами, лицо, совершенно незнакомоемне. Я бы никогда его не узнала, но Витька ошалело произнес:

— Удав. Вот дерьмо. Удав.

Теперь и я увидела, что Витька прав: труп в дурацкой маске —обладатель яркого спортивного костюма и памятного взгляда. Витька все еще немог прийти в себя и начал разговаривать вслух:

— Черт, ничего не понимаю. Удав… Хотя свел меня с нимБольшаков. Конечно, все сходится. Вот дерьмо.

У меня труп Удава особых эмоций не вызвал, разве чтоудивление. Я тупо пялилась на него и пыталась свести концы с концами.

Тут во двор на скорости въехала машина, тормоза скрипнули.Витька подобрался, а я услышала голос Глеба:

— Киска, эй, киска, есть кто живой?

Я собралась ответить, что живые, как ни странно, имеются, ноВитька сдавил мне рот ладонью с такой силой, точно собрался разом сломать всезубы. Я слабо замычала, а он поволок меня к двери. Глеб все еще звал меня, ноответить я не могла. Витька втащил меня в гараж, швырнул на заднее сиденьесвоей машины и замахнулся кулаком. Я вобрала голову в плечи, она, кажется,треснула, а потом раскололась, как орех.

Я открыла глаза и моргнула. Свет фар высвечивал песчануюдорогу. За рулем Витька, а я на заднем сиденье и как будто — живая. Что весьмастранно. Кулак у него будь здоров. Хотя, может, у меня голова слабая.Оцепенение не проходило. Вероятно, не следовало торопиться и открывать глаза.

Через пару минут я стала ощущать покалывание во всем теле,потом оказалось, что я могу шевелить носом, потом — губами.

Впрочем, не так уж это и радовало. Витька начал чертыхаться,притормозил, развернулся, и поехал назад. Как видно, заплутал.

А я попыталась понять, куда мы едем. Через пару минут фарывесьма кстати высветили указатель.

— На кладбище? — поинтересовалась я.

— Очнулась? — усмехнулся Витька.

— Да вроде бы.

— Крепкая у тебя башка, однако. Захочешь выпрыгнуть —валяй. Сама себе шею не свернешь — пристрелю.

— Так ведь все равно пристрелишь, — вздохнула я,пытаясь поудобнее устроить голову, в которой не иначе как расположили ядерныйреактор. Витька хохотнул:

— Это точно. Очень ты любопытная.

Везде свой нос успела сунуть.

— Да не хотела я. Просто не везло. — Я покосиласьв заднее стекло, делая вид, что шею разминаю. Мелькнуло там что-то или я выдаюжелаемое за действительное? В любом случае, привлекать Витькино внимание нестоит. — А на кладбище зачем?

— Пройдем по кругу, — опять хохотнул он. — Счего начали, тем и кончим.

— На кой черт тебе понадобилось заваривать этукашу? — покачала я головой в искреннем недоумении. — Жилось плохо?

Денег не хватало?

— Много ты понимаешь, — голос его зазвучалнеожиданно зло. — Денег. Ты своими куриными мозгами таких денег ипредставить не можешь.

— Куда уж мне, — согласилась я и опять на дорогупокосилась, вздохнула и решила разговор продолжить:

— Значит, тебе велели убрать Маурина, а ты с Каховскимденежки прибрал, а потом и его шлепнул, выставив вором. Все его ищут, анастоящий вор у них под носом. Одного не пойму: чего ты здесь делаешь, почемуты не на Багамах? Ведь хозяева твои все равно до правды докопаются…

— Не твое дело, — рявкнул Витька, а я засмеялась.

— Ясно. Надул тебя Каховский. Шлепнуть ты его шлепнул,а денежки не получил.

Потому теперь и крутишься здесь, как вошь на гребешке.

Витька вдруг засмеялся:

— Не было никаких денег. В этом все дело. Каховский —сукин сын. Ни копейки, понимаешь?

— Значит, задаром душу продал? Не повезло. Угрызениясовести, должно быть, мучают. Зачем связного убил? Расплатился бы с Оборотнем,снял камень с шеи, глядишь, и выкрутился.

— Не так все просто, умница моя. Я жив до той поры,пока Каховский в бегах числится. А Илья… Илья знал, и этот Оборотень тоже. Надобыло от обоих избавляться.

Вот тут я маху и дал. Надо было самому заняться, а я поручилдружкам… Козлы, мать их! О том, что у Ильи брат есть, я знать не знал, а этиидиоты сутки с ним бились и понять не смогли, что перед ними другой человек.Дерьмо.

— Может, он говорил им, только они верить не хотели.

— Может. Кто такой Оборотень, они так и не узнали, затос Большаковым напортачили. Заверили меня, что он концы отдал, мол,перестарались малость, а покойничек из могилы сбежал. Ваша работа?

— Наша.

— Где он?

— Далеко. Жив, здоров и тебе привет шлет.

— Пусть шлет. Завтра меня ни одна живая душа не сыщет.Конец истории.

— Славку твои дружки убили?

— Они. Умники. Боялись сказать, что покойничекшустрячком оказался, из могилы сбежал. Вот и намудрили. Хлопнули старика, апотом и Славку вашего. Я знать ничего не знал, пока вы с Сонькой не заявились.

Этих идиотов пришлось убрать, только все уже вышло из-подконтроля. Пятки жгло.

А тут Оборотень. Конечно, надо было деньги ему передать, ауж потом разбираться, кто он да что он. Каюсь, пожадничал, за что и поплатился.

В этот момент мы свернули к кладбищу, и Витька затормозил уограды.