Читать книгу "Старуха 3 - Квинтус Номен"

срокам мне еще две недели до декрета, я так и рассчитывала работу, а теперь...

– Уважаемая Вера Андреевна, начальству виднее, когда тебе в декрет идти. Ты что, сообразить не можешь, что им уже ты слегка поднадоела? Не в том смысле, что надоела, а в том, что у них сейчас работы, которую ты же им и подкинула, уже выше головы? Начальство желает сначала разгрести то, что ты уже наворочала... Да, сегодня тебе в квартиру еще и аппарат ВЧ поставят, так что если вдруг окажется, что без тебя не обойтись, то мы тебя достанем. А пока ты нас уже достала, так что... отдыхай, в общем.

Саша Казанцев работал на Петровском заводе, на металлургическом заводе. Но вот работа его к металлургии вообще никакого отношения не имела, и была, как он до недавнего времени думал, глупой и бессмысленной. Но мнение свое он изменил после того, как посетил Тынду – небольшой поселок, к которому прошлой осенью была протянута железная дорога. Но кроме новенькой, еще не до конца выстроенной, железнодорожной станции там появилась и интересная шахта. В которой ничего вообще не добывали, а наоборот, в нее складывали то, что производилось на участке, которым Саша и руководил. И складывалось там все это надолго...

В соседней стране, то есть в Монголии, народ в основном промышлял разведением скота – и скота этого было очень много. А после того, как в Монголию стали поставляться в большом количестве собираемые на небольшом заводике в поселке Хилок трактора, его стало еще больше. Просто потому, что трактора эти комплектовались сенокосилками, монгольские араты за лето успевали много сена накосить впрок – и благодаря этому зимой скотина массово не вымирала. А топливо для тракторов – оно из угля и на химкомбинате рядом делалось, и вроде уже возле Улан-Батора небольшой заводик по производству такого топлива уже из монгольского угля заработал. Поговаривали, что пять килограмм угля обеспечивали сеном одну корову на всю зиму, но никто, конечно, этого не проверял. А вот то, что скотины стало в Монголии много больше, в Забайкалье уже много народу заметило: «лишнюю» скотину у Монголии закупал Советский Союз, ее – то есть скотину – забивали и разделывали сразу на трех новеньких мясокомбинатах...

А потом разделанное мясо – предварительно замороженное конечно – везли в Петровск, и там, в отдельном цеху, выстроенном на металлургическом заводе (но к заводу отношения все же не имеющего) это мясо, упакованное в заваренные полиэтиленовые пакеты, дополнительно замораживали уже в жидком азоте. Металлургический завод-то из воздуха только кислород забирал, а азот никому особо нужен и не был – вот и придумали его с пользой утилизировать. А польза от такой заморозки была очевидна: такое мясо в обычном вагоне-термосе так в замороженном виде до Тынды и доезжало. И там это мясо пряталось в шахте, где нормальная температура никогда не поднималась выше минус пяти. То есть она раньше выше не поднималась, но до пяти все же доходила – а теперь, после того, как секции шахты за зиму дополнительно охлаждались керосиновыми теплообменниками, в хранилище круглый год температура должна была держаться в районе минус двадцати...

И шахта продолжала строиться: по плану в нее вроде хотели запихнуть на долговременное хранение чуть ли не полста тысяч тонн мяса. Причем, похоже, этот склад считался вообще промежуточным: железную дорогу с невероятной скоростью тянули дальше, на север – пока только до Нерюнгри, но вроде планировали ее вообще до Якутска дотянуть – а там, по слухам, вечная мерзлота вглубь земли больше чем на километр простиралась, и вот в тамошних складах мяса планировалось чуть ли не миллион тонн хранить! Не сразу, конечно...

И не все мясо: тем, что привозилось в Тынду из Петровска, еще и рабочих, которые железную дорогу строили, кормили. Правда, повара, с которым Саша поговорить успел, ругались: мясо, уже из вагона вытащенное, даже летом на открытом воздухе размораживалось дня три до такого состояния, что его хотя бы топором можно было на части порубить. Но ругались беззлобно: уж лучше так, чем вообще без мяса сидеть...

Постройка дороги до Нерюнгри была распланирована на два года, но уже в феврале у руководства строительства дороги возникла надежда, что ее получится выстроить вообще за год. Потому что самым длительным этапом строительства считалось прокапывание тоннеля под Становым хребтом, но первые же испытания октогена (с синтетическим флегматизатором, предложенным Верой) показали, что весь тоннель можно пройти вообще за зиму. Потому что эта взрывчатка превращала камень вокруг шпура в мелкую крошку, но лишь на расстоянии в четверть метра от заряда, а дальше скала, казалось, вообще повреждений не получала – то есть не нужно было после каждого взрыва стенки тоннеля укреплять. Да и выгребать из него мелкую крошку было куда как проще, чем здоровенные камни, так что скорость проходки быстро достигла метров пяти за сутки. А так как тоннель копали сразу с двух сторон...

Конечно, железную дорогу на север тянули вовсе не для того, чтобы в вечной мерзлоте продуктовые склады устраивать: рядом с рекой Нерюнгри был найдет великолепный коксующийся уголь, которого стране остро не хватало. Да и золота в тех краях было найдено немало – так что пользу от новой дороги долго объяснять не пришлось. Хотя, конечно, тянуть дорогу по вечной мерзлоте было тем еще приключением, особенно учитывая число необходимых мостов. Но сами стальные конструкции делались и в Петровске, и на Известковой – а чтобы мосты после таяния мерзлоты не рушились, именно Вера предложила (уже опробованный в Тынде) простой способ не дать ей растаять: вокруг каждой опоры моста в мерзлоту загонялись стальные трубы, заполненные керосином. Вроде все просто – но керосин зимой сильно охлаждался, холодный опускался в трубе на самое дно – и мерзлота вокруг еще сильнее замерзала. А летом нагревшийся керосин оставался вверху трубы и мерзлота не подогревалась...

С наступлением весны на природе стали распускаться новые стройки, крестьяне приступили к полевым работам – а на Украине в соответствии с новой Конституцией устроили выборы в республиканский Верховный Совет. Очень хотелось отдельным товарищам поруководить самостоятельно, без оглядки на отсутствующий еще Верховный Совет