Читать книгу "Палестинский роман - Джонатан Уилсон"

половина колониальных служащих евреи: Сэмюэлс, Бентуич…

— Кирш…

Кирш усмехнулся.

— Да-да, — добавил Габер, — очень хитро. Сатрапы и сброд — и те и те евреи. Верный способ нажить неприятности, как думаешь?

Кирш не знал, что сказать, и это настораживало. Он ехал в Палестину за приключениями, как в Цейлон, в Австралию или в любой другой форпост империи. О евреях он особо не задумывался: думал о себе, о брате и о родителях, о том, что не любит Наоми по-настоящему, ну и еще — что хоть на солнышке погреется. Кирш вспомнил, как зимой во время войны болел и за окном его спальни выросла огромная сосулька, свисала с кровли, как гарпун. А когда выздоровел, пришло известие о том, что убили Маркуса. Кирш поднялся наверх, открыл окно и колотил по сосульке, пока она не рухнула в сад, разлетевшись на тысячи кристалликов.

Он поглядел на Габера, потом на небо — там одинокой медузой плыла в темных волнах маленькая ущербная луна.

— Поехали, что ли, обратно, — сказал Габер.

Часа в два ночи Кирш — он так и не заснул — услышал какой-то шорох снаружи. Встал, открыл дверь. Майян стояла метрах в двадцати. Неизвестно, сколько она ходила тут взад-вперед, не зная, что лучше: бежать или вернуться. Он окликнул ее.

— Прости, — сказал он. — Заходи, прошу. Я ужасно себя вел. Прости, пожалуйста.

Размолвку они быстро уладили в постели. Позже, когда Майян заснула в его объятиях, Кирш, глядя на ее посеребренное луной лицо, вдруг подумал: что-то слишком быстро она его простила. На какой-то миг ему показалось, что он попал в западню, как на ужине у Бассанов, когда заподозрил, что его сватают. Но мысль эта как пришла, так и ушла. В конце концов, он не подарок, было бы за чем гоняться.

Осторожно потрогал шрамы у Майян на спине. Но даже это бережное прикосновение ее разбудило.

— Хочешь спросить, откуда шрамы? — спросила она, глядя в стену.

— Не хочешь — не говори.

— А ты что надеялся услышать? Что шрамы от казацкой нагайки?

— Я тебе не миссис Габер.

Майян потянулась за скомканной простыней, попыталась ее расправить, но не сумела и отбросила в сторону. Лежала на кровати, миниатюрная и изящная, все ее тело на виду.

— Казацкая сабля, мне было тогда шесть лет.

Кирш молчал. Слышно было, как где-то рядом жужжит электропроводка.

— Да ладно, никакая это не казацкая сабля. Мы с папой ехали в порт — забрать с таможни учебники английского. У евреев, отъезжавших в Америку, был большой спрос на них. Лил сильный дождь, на скользкой дороге фургон занесло, он врезался в стену. Стекло — вдребезги, меня поранило осколками. Мне было пятнадцать. А может, какой-нибудь местный антисемит запустил в стекло камнем, кто знает? Такой ответ миссис Габер явно больше бы устроился?

— Успокойся, — сказал Кирш и поцеловал ее в щеку.

— Завтра я возвращаюсь в Иерусалим. — сказала она. — На дежурство в больнице. А ты что собираешься делать?

Именно этот вопрос задал ему накануне Робин Габер. Тогда Кирш был в отчаянии: думал, что потерял Майян навсегда. Теперь она рядом, но он по-прежнему не знает, что ответить.

— А когда ты снова приедешь в Рош-Пинну?

— Может, на следующие выходные.

— Тогда, наверное, я останусь здесь, — сказал Кирш.

Он так и не понял, обрадовалась она или огорчилась.

Поспать им, похоже, так и не удалось: только они заснули, как за окном послышался голос:

— Мила, Мила! Твой автобус пришел!

Майян вскочила. Кирш сел, протирая глаза.

— Мила — это кто?

Майян судорожно одевалась.

— Это я, — сказала она. — Людмила, но об этом знает только Роза.

Кирш кивнул. Он знал, что еврейские иммигранты часто берут себе новое имя, на иврите. Как знак, что они окончательно закрепились на этой земле.

— Тогда я тоже буду звать тебя Милой.

Может, так он хотел показать, что жизнь в Палестине не для него? Кирш этого не исключал.

Маяйн, расправляя юбку, замерла на миг:

— Лучше не надо.

Роза опять окликнула ее, уже из-под самого окна.

— Иду, иду! — ответила Майян.

Быстро подошла к кровати, наклонилась и поцеловала Кирша в губы.

— Моя Мила, — сказал он, поддразнивая ее, но она не улыбнулась.

Вдали за окном светились фары утреннего автобуса. Водитель что-то крикнул на иврите, завел мотор. Предупреждал так пассажиров, чтобы поторапливались.

Когда автобус уехал, Роза пошла обратно к усадьбе, не удостоив его даже взгляда. Что ж, по-своему она права.

Облезлые стволы эвкалиптов, согретые утренними лучами, источали теплый смолистый запах. На столике в углу стоял надбитый кувшин и таз, Кирш склонился над тазом, плеснул воды на лицо, потом подставил под струйку голову. Он не слышал стука в дверь и понял, что в комнате кто-то есть, лишь когда молодой человек в форме подошел к нему вплотную.

— Капитан Кирш?

Кирш оглянулся, с лица капала вода.

— Да, а вы кто?

— Капрал Эдвард Хайстенд, сэр. Мне приказано доставить вас в Иерусалим.

Кирш вспомнил про записку от Росса. которую выбросил не читая.

— Я арестован?

— Я бы так не сказал, сэр. Вероятно, понадобится ваша помощь на допросе. Вам полчаса хватит, чтобы собраться, сэр?

— И кого я должен допрашивать? — спросил Кирш, хотя вопрос был излишним. Он понял все сразу, как только капрал сказал, что его вызывают в Иерусалим.

Хайстенд поглядел в сопроводительное письмо:

— Некую миссис Джойс Блумберг, сэр.

— А если я откажусь с вами ехать?

Капрал был явно озадачен. Видно, это его первое назначение и он не так давно в Палестине, подумал Кирш, глядя на его бледное веснушчатое лицо.

— Меня предупредили, что такое возможно, сэр.

— И что?

— Я не один тут, сэр. Нас трое.

— Ничего себе эскорт, учитывая, что я не арестант.

Хайстенд пожал плечами:

— По-видимому, вы профессионал своего дела, сэр. Поэтому вас так ценят.

— Это распоряжение сэра Джеральда Росса?

— Не могу сказать, сэр. Мне отдал приказ сержант Фиппс.

Кирш заметил, что капрал отводит глаза, стараясь не глядеть на его изувеченную ногу. Поставил кувшин на столик, сел на кровать и стал натягивать брюки.

— Через двадцать минут буду готов, — сказал он.

На полпути в Иерусалим они поравнялись с автобусом, в котором ехала Майян. Армейский автомобиль тащился за ним в хвосте минут двадцать, и только возле Дженнина, где дорога стала пошире, водителю удалось его объехать. Кирш, неловко примостившись на переднем сиденье, пытался разглядеть Майян, но снизу было плохо видно, к тому же стекла автобуса покрывал слой пыли.

36

Ночью Блумберг отправился в Хайфу.