Читать книгу "Чёрный парад - Карина Вальц"

этих интриг, перипетий, странных снов и решений, что только вздохнула. Может, Дарлан и прав, может, он даже знает, что делает. Трудно выполнить невыполнимое, но он хотя бы пытается.

Впору удивиться витиеватости предсказания, ведь без него… без него я вообще могла не выжить. Кажется, я родилась не самым здоровым ребенком, до которого не было дела родной матери, возможность выживания стремилась куда-то вниз, ближе к Посмертью. И без предсказания я бы там и оказалась, причем очень давно. А тут выросла и наворотила дел, а чтобы все исправить… все верно, необходимо отправиться в Посмертье. Кто-то там, глубоко внизу, тот еще юморист.

Скомканная записка Дарлана информативностью не отличалась, всего несколько строк, написанных спешно и криво. Дарлан настоятельно требовал верить Иделаиде Морландер и рассказать ей все.

Памятуя об указании уходить из дворца, я в очередной раз переоделась в простое платье и спрятала волосы под платком. Посмотрела в зеркало: серость серостью, ничего примечательного. Сколько таких лиц на городских улицах? Великое множество.

Церу ждать пришлось долго.

За это время глаза привыкли к темноте. Поначалу меня клонило в сон, но я старалась держаться, много думала о всяком. В основном об Александре и том, что произошло. Теперь, в темноте, это казалось выдумкой, фантазией воспаленного воображения. Или кошмарным сном. Потому что я не могла ворваться в спальню короля и ударить его по голове! Спящего. Не могла при этом не сомневаться, только действовать. Но я все это сделала, точно зная, что по-другому никак. Я не сомневалась.

Потому что Актер, кажется, вообще лишен сомнений.

Как и раньше, он прет напролом, уверенный, что ни одному пророчеству с ним не тягаться. Где слово Мертвой Земли, а где сам Актер? Земля мертва, а он живее всех живых и все может исправить. И это знание не ново, я давно поняла, как мыслит и действует Хал. Вот только сейчас в его руках буквально одни козыри. В картах Хал тоже хорош, и он никогда не жульничал. Когда-то мы играли часто, на вечеринках в его театре, и Хал всегда оставался в лидерах. Легко и играючи, словно он везучий сукин сын, вот только не было там везения. Актер умел считать и свои козыри зарабатывать.

А Дарлан, с другой стороны, умеет жульничать. И сейчас у них разыгрывается партия: карточный гений против талантливого жулика, у которого на первый взгляд ни одного козыря. Да, есть я, но это так… то ли лишняя карта, от которой не избавиться и сопернику не скинуть, то ли запасной игрок за спиной, из раза в раз подсказывающий противнику. Как и Александр, который тоже не совсем козырь. Вот и получается неравная битва.

Странно сводить все к картам, но они как нельзя лучше отражали ситуацию.

Когда-то меня напугали чужие армии в Аллигоме, но сейчас я понимала, что это лишь зрители. Массовка, которую не стоит воспринимать всерьез, ведь основные игроки на первом плане, и они слишком хороши, чтобы звать в игру посторонних. Чужакам можно только смотреть и хлопать. И принимать дары, будь это сосватанные за их королей принцессы, или широкие жест с уменьшением налога. И в зрительских рядах неизбежно поднимется паника, ведь в итоге каждый сам за себя. Каждому своя шкура ближе.

— Иделаида Морландер?

Прозвучавший в темноте голос заставил вздрогнуть от неожиданности. Я пришла ради встречи со скельтой Церой, но совсем о ней забыла, пока сидела и размышляла о карточных играх и игроках, о долгах и подачках. И даже не успела дойти до философии старика Лу, надо же, как увлеклась…

— Дарлан просил передать, — я встала и протянула женщине записку. Церу я уже встречала и даже в темноте легко узнала. Облаченная в светлые одежды Храма, она словно светилась всей сверхъестественной силой, коя приписывалась скельтам. Записку она взяла длинными пальцами, на которых переплетались причудливые узоры, ставшие частью кожи. Такие, я знала, прятались и под светлым балахоном, расползались по всему телу, символизируя уникальную связь с Мертвой Землей и ее голосом. А еще с кровью Гранфельтских.

На записку Цера глянула мельком, зато меня вниманием удостоила. Чужие взгляды меня всегда мало трогали, я стояла и ждала, пока скельта насладится зрелищем и отыщет мои изъяны, или что она искала. Скельты считались существами возвышенными, «не от мира сего», но взгляд, которым меня удостоила Цера, был исключительно женским, обычно так смотрят на ненавистную соперницу.

— Дарлан трахает всех, кто ему полезен, — наконец не выдержала я, пауза со взглядами слишком затянулась. — А от меня пользы нет, так что не стоит искать во мне конкурентку и чинить препятствия на пустом месте.

Цера отвела взгляд и… рассмеялась:

— Ты меня неправильно поняла, Иделаида Морландер.

— Неужели?

— Дарлан не хуже других мужчин. Но и не лучше.

— Тогда почему вы смотрели так, словно вам не плевать? — нахмурилась я: не люблю чего-то не понимать. А мне на слова этой Церы придется опираться, решать, верить ей или не стоит. Мало ли что она наболтает, вообразив, что я сплю и вижу, как бы отнять ее драгоценного интригана.

— Просто сейчас, глядя на тебя, кое-что поняла. Кое-что сокровенное, связанное с Землей и ее голосом. Она всегда говорила четко и ясно, но люди есть люди, нам не дано понять все сразу. Мы ограничены знаниями и собственным мировоззрением, опытом прошлого… а у Земли ограничений нет. Она плетет свою историю.

— И что из этого я должна понять?

— Все, что захочешь.

Внутри привычно поднялась волна раздражения, но я ее подавила.

— Дарлан сказал, вы входили в другую Дверь, — перевела я тему. — Расскажите, что видели по ту сторону.

Цера с ответом не спешила, она так и смотрела на меня странным долгим взглядом. И за этим взглядом пряталось что-то, скельта размышляла, взвешивала будущие слова. И это мне тоже не нравилось. Я поняла, что не верю этой женщине и даже боюсь ее. У входа в Храм было темно, но далеко за спиной горел факел, он отбрасывал потусторонние тени на лицо Церы, на ее руки. Казалось, узоры на ее коже двигаются, а над головой кто-то шепчет, внушает новые мысли. Быть может, так на меня повлиял визит в Посмертье, но мне хотелось сделать шаг назад, к спасительному свету.

— Два слова сплетутся в одно, в то, что нам суждено. И окрасит землю новая кровь, и поднимутся мертвые вновь, — прошептала Цера, взгляд ее превратился в