Читать книгу "Китайцы. Моя страна и мой народ - Линь Юйтан"

войн в Китае. Четыре-пять лет назад одно министерство объявило о своем «упразднении», чтобы избежать употребления слов «отправить в отставку» и сохранить тем самым Лицо некоего министра, которому следовало бы ясно сказать, чтобы он убирался вон, да и отправлялся заодно в тюрьму. Словосочетание «отправить в отставку» означало для министра несомненную потерю Лица, так как все остальные чиновники этого министерства оставались на своих местах. Гуманность, во всем гуманность — это и есть наше Лицо. Однако такое отношение стимулирует честолюбие людей, помогает преодолеть даже любовь китайцев к деньгам. Один школьный учитель чувствовал себя очень несчастным из-за того, что директор школы — иностранец — настаивал на том, чтобы повысить ему зарплату с 18 до 19 юаней. Он готов был получать 18 или 20 юаней или умереть, лишь бы его не называли «Господином 19 юаней». Однажды тесть отказался оставить своего непутевого зятя ужинать, и тот потерял Лицо. Возможно, тесть хотел «сделать из него человека». Возможно, плетясь домой, зять призадумался над своей жизнью и в будущем постарается исправиться.

В целом безопаснее путешествовать с человеком, у которого вовсе нет Лица, чем с тем, у кого слишком большое Лицо. Два солдата, плывшие на пароходе по Янцзы, заставили признать их Лицо и добились разрешения войти в служебное помещение, где хранились ящики с серой. Солдаты вошли туда и, несмотря на предупреждения капитана, сели на ящики, закурили и стали бросать окурки. В итоге пароход взорвался, а солдаты с успехом сохранили свои Лица, но не жизни: от них остались лишь обгоревшие тела. Таким образом, проблема Лица не имеет никакого отношения к уровню знаний и образования. Пять лет назад в Шанхае один образованный китайский генерал решил, что может сесть в самолет с багажом, превышающим дозволенный вес, и никакие просьбы и протесты летчика не возымели действия. Более того, генерал, чтобы «добавить себе Лица», на глазах друзей, пришедших его проводить, велел летчику сделать прощальный круг над аэродромом. После взлета самолет потерял устойчивость и врезался в дерево, а генерал заплатил за Лицо потерей ноги. Всякий, кто считает, что его Лицо компенсирует перевес багажа в самолете, рискует лишиться ноги и должен считать, что легко отделался.

Получается, что, хотя понятию Лица и нельзя дать точного определения, все же, несомненно, пока каждый китаец не потеряет Лицо, Китай не станет истинно демократической страной. Только вот у простолюдинов изначально не было никакого Лица, поэтому вопрос в том, когда же чиновники захотят потерять Лицо. Когда полицейские потеряют Лицо, наш транспорт станет безопасным; когда судьи потеряют Лицо, наше правосудие станет справедливым; когда министерства и правительство Лица будут заменены министерствами и правительством закона — вот тогда у нас будет подлинная республика.

Деревенская система

При отсутствии общественного сознания возможна ли в Китае филантропия? Какую форму приняло в Китае кооперативное движение, учитывающее интересы граждан? Ответ следует искать в деревенской системе, которая является более высокой ступенью семейной системы. Деревенское идиллическое прошлое способствовало развитию личного начала, проявившегося в становлении сети национальных музеев, а также развитию локального деревенского сознания, которое можно уподобить гражданскому сознанию жителей Нью-Йорка или Чикаго. Любовь к семье переросла в любовь к клану, а любовь к клану переросла в горячую любовь к земле, на которой родился. Таким образом, возникло чувство, которое можно назвать «провинциальным регионализмом», по-китайски тунсян гуаньнянь, или «земляческие чувства». Провинциальный регионализм связывает воедино уроженцев людей одной и той же деревни, одного и того же уезда, одной и той же провинции. Воодушевляемые таким местным патриотизмом, земляки строят школы, общественные амбары, учреждают торговые гильдии, открывают сиротские приюты, вместе заведуют другими общественными делами. Такое поведение в конечном счете обусловлено семейным сознанием и семейной системой как основой традиционного общества. Семейное сознание в данном случае помогло людям выйти за рамки семьи и сотрудничать с земляками.

В каждом большом городе, в приморских провинциях или в глубинке обязательно есть несколько земляческих объединений, например Аньхойский союз, Нинбоский союз. Местные богатые торговцы всегда щедро финансируют такие союзы. Чжанцюаньский союз владеет в Шанхае имуществом более чем на миллион юаней. Союз открыл в Чжанцюане школу, в которой бесплатно учатся местные дети. Штаб-квартиры таких союзов используются как дешевые гостиницы для земляков, наподобие западных клубных отелей. В таких гостиницах постояльцам предлагают путеводители по местным достопримечательностям. Во времена маньчжурского господства, когда ученые со всех концов страны раз в три года собирались в Пекине на экзамены, все провинции, а то и уезды Китая имели в столице свои представительства. Если человек не находил уездного представительства, он шел в представительство провинциальное. Там жили ученые и кандидаты в чиновники, а иногда и их семьи, и жили порой довольно долго. Некоторые провинции, например Шаньси, Аньхой, располагали целой сетью представительств, и это помогало купцам из этих регионов торговать по всему Китаю.

В деревнях земляческие чувства дали возможность односельчанам создать систему общественного управления. Это-то и есть истинное правительство в Китае. Только ненавистные сборщики налогов из ямыня да шумные солдаты-вербовщики напоминают крестьянам о существовании еще и «центрального правительства». В «добрые старые» имперские времена правительство взимало очень низкие налоги. Как говаривали крестьяне, «до неба высоко, а до императора далеко». Все знали и про вербовку солдат. Когда в стране мир, нет ни войны, ни разбойников, только отбросы общества шли в солдаты. Если в стране нет мира, то правительственные войска бывает трудно отличить от бандитов. В таком разграничении нет особой необходимости, да оно несостоятельно и с точки зрения логики. Что касается закона и правосудия, то китайцы всегда старались избегать обращения в суд. 95% деревенских споров разрешаются местными старейшинами. Вовлечение в судебные тяжбы само по себе считалось постыдным делом. Порядочные люди гордились тем, что за всю свою жизнь никогда не были ни в ямыне, ни в суде. Поэтому три важнейшие функции центрального правительства — сбор налогов, поддержание мира и отправление правосудия — мало затрагивали простых людей. Согласно китайской политической философии, самым хорошим правительством является то, которое ничего не делает. И так было всегда. Подлинно китайское правительство можно характеризовать как воплощение деревенского социализма. Такой режим годится и для деревни, и для города.

Так называемое местное деревенское правительство невидимо. У него нет осязаемой властной структуры, включающей мэра и членов муниципального совета. Таким правительством руководят старейшины, пользующиеся авторитетом у односельчан в силу в том числе и своего возраста, а также местные шэньши, обладающие знаниями в области законов и истории. На практике такое правительство руководствуется обычаями и давно установившимися деловыми