Читать книгу "Ошибка Заклинателя - Стелла Вайнштейн"

сглотнула и посмотрела прямо на Урмана.

— Если сестренке по нраву голос красавчика, этот брат обучен искусствам, и может развлечь сестренку песней, игрой или даже танцем.

Эмма отрицательно покачала головой. Даже в своем мире, она не слишком увлекалась музыкой, предпочитая точные науки. Урман опять все неправильно понял, но у нее не было сил объяснить его ошибку.

— По правде говоря, этот брат не знает, чем привлечь внимание сестренки. Скоро Эмма отправиться на север и забудет про нас. Пусть ей встретятся более достойные, но ни один из них не будет столь предан сестренке, как Урман.

— Я не хочу никуда ехать…

— Этот брат не слеп. Я вижу, что сестра не сводит глаз со второго брата и давно хотел поговорить начистоту. Правда в том, что Эрихмантур уже обещан другой невесте. Они помолвлены с детства, а сестренка ведь понимает, что нет крепче подобных уз. Эта девушка лунным светом освещает душу второго брата.

— Что? — Эмма поневоле вынырнула из кокона безразличия.

Эрик никогда не упоминал никакую невесту.

Еще одна уловка Урмана чтобы привлечь внимание? Или он говорит правду?

19.8

— Ее зовут Эльмара, дочь градоправительницы из семьи выше по статусу, богатству и уважению, чем семья Эрихмантура. Красива как небожительница, умна и решительна, подобна чистому жадеиту. Вопреки сплетням, Эльмара благосклонно относилась ко второму брату, а тот старался изо всех сил соответствовать. У нас в горах человек меряется по отношению соотечественников. Второй брат хотел заслужить уважение поэтому старался помогать во всех тяжелых работах, не жалея сил. Говорили, все чего он касался, получалось на славу. Постепенно, он стал вхож в городской совет и даже почтенные лунны прислушивались к его мнению. От рассвета до темной ночи второй брат трудился, чтобы стать достойным невесты. Первый на охоте, первый в чтении работ мудрецов, первый в состязаниях по механизмам! Сколько надежд было возложено на него! Сколько людей прочили светлое будущее молодым! Эльмара не смотрела на других достойных женихов, один Эрихмантур был в ее глазах. Но второй брат ненадежен, я много раз говорил тебе сестренка. Он своими руками разрушил все, что построил.

— Ты говоришь о суде?

Эмма никогда не забывала о преступлении второго брата, но до сих пор о том давнем деле не говорили прямо, а по намекам ей не удавалось создать полную картину.

— Разведчики привели голодного мальчишку родом из равнин. Лунны в совете подозревали, что он шпион, но Эрихмантур пожалел оборванца и взял его под поручительство. Мальчишка приклеился к нему как репей, а тот и был рад. Знай водил его везде и показывал все секреты горцев. Известно, что самым большим сокровищем ныне являются вовсе не залежи руды и не хитрые поделки, а запасы продовольствия на зиму. Второму брату по статусу были доверены ключи, их-то и украл мальчишка, пробрался в амбары, окатил все горючей жидкостью и поджег. Полыхало так, что сгорело полгорода, погибло девять человек в попытках потушить. Зима настала суровой, старики и дети не пережили голода, включая младшего брата Эрихмантура. Второго брата судили за халатность и предательство, ведь он поручился за малолетнего шпиона из Ра. Кстати, тот сбежал в суматохе. На суде второй брат не промолвил ни слова в свою защиту, даже когда Эльмара отказалась от помолвки. В него кидали протухшей едой, его даже пришлось посадить в клетку, чтобы защитить от людской ярости. Говорят, перед тем, как быть сосланным с гор, он просил Эльмару взять его младшим наложником, если сможет искупить вину. Он до сих пор надеется к ней вернуться, сестренка.

Эмма тяжело вздохнула. Что тут сказать, если Эрик поплатился за свою доверчивость? Притом, он совершенно не изменился, и при первой же возможности бросился спасать неизвестную бродяжку от стражников. Он повторил ошибку, за которую горько расплатился. Она обязана его доброте жизнью.

— Вот так сестренка, — продолжал Урман. — Не лучше ли перенести свое внимание на того, чье сердце свободно? На того, кто готов довольствоваться и толикой чувств?

— Нет, — покачала она головой. — Ты достоин большего, Урман и прилагаешь усилия попусту. Эта сестра никогда не примет ваших обычаев. Я не сумею быть хорошей женой… Если бы ты знал, как фальшиво звучат твои признания! Если бы ты видел меня раньше в моем собственном теле, то не обратил бы внимания. Только потому, что по воле случая у меня появились магические силы. Без них я бы продолжала быть пустым местом. Нет, Урман, поверь, будет лучше, если мы просто останемся братом и сестрой. А по поводу Эрика… Ты был честен со мной, поэтому откроюсь тебе — со вторым братом у нас был похожий разговор. Его сердце занято, и эта сестра отступила.

— Ты не собираешься брать его в мужья? — обрадовался Урман.

— Нет. Он этого не хочет, — честно призналась Эмма.

После разговора Урман заметно оживился. С щек ушел лихорадочный румянец, уголки губ чуть приподнялись. Он мог по праву занимать место самого красивого из братьев, с самыми тонкими чертами лица и большими голубыми глазами. По правде говоря, он вовсе был не плох. Со сложным характером и излишне мнителен, но кто идеален?

В комнату вернулся молчаливый и бледный Бастинар. С тех пор, как появились деньги, Эмма не раз предлагала ему визит к лекарю, но четвертый брат отвечал, что его болезнь наследственная и не поддается лечению.

— Сестренка все еще тут? Ее могут увидеть, — отметил Бастинар безжизненным голосом.

Четвертый брат был прав. Полукруглые окна выходили на внутренний дворик, откуда помещение легко просматривалось. Последние месяцы она провела в тесной маленькой комнатушке, при любых посторонних скрываясь в ящике. На единственном окне ставни всегда были полузакрыты, погружая помещение в полумрак. Она в первый раз оказалась в просторной комнате и чувствовала себя неуютно.

Урман указал на потолок, состоявший из тонких реек. Тут и там висели декоративные перегородки из бамбука с нарисованным распустившимся лотосом.

— Там что-то не так? Ничего не вижу, — пробормотала Эмма.

— Ага! — радостно воскликнул Урман. — Этот брат усердствовал над потолком. Смотри сюда, сестренка.

Откинув светлую прядь со лба, Урман вскочил на ноги и ловко достал из-за ширмы узкую лестницу. Затем ткнул в одну из перекладин и она сдвинулась в сторону, открывая круглый лаз, совершенно не заметный прежде из-за плотно пригнанных реек.

Эмма залезла первой и ахнула от восхищения.

В ее распоряжении был целый чердак, незаметный снизу, размером с целую квартиру. Во всем чувствовалось внимательность братьев — стол для работы был выше обычных, точно, как она мечтала, чтобы